Хорошая компания

Чарльз встал и заварил им чаю; он держал в буфете обильные припасы. Трейлер у него был куда более домашним, чем у Марго. Семейные фотографии, красивая ваза с букетом роз, вид у которых был такой, будто их срезали во дворе, вечная ароматическая свеча. После пятого сезона Марго перестала приносить на съемки личные вещи, кроме книг. Ее трейлер служил библиотекой для всей площадки, особенно для молодых актеров. Только на прошлой неделе Келси приходила за книжкой. Марго разволновалась, – может быть, Келси глубже, чем она думала? – но тут Келси сказала:

– Завтра верну. У меня после обеда интервью.

– Она тебе нужна для реквизита? – спросила Марго.

– А почему нет? Все так делают. Ну, знаете, чтобы казаться читающими.

Она взяла тоненькую книжку в бумажной обложке.

– Может, эту? – показала «На маяк». – Люблю Мэн.

– Там действие происходит даже не в Штатах, Келси.

Келси изучила обратную сторону обложки.

– Ладно, круто. Шотландию я тоже люблю.

– Тогда пожалуйста, – сказала Марго, безнадежно надеясь, что журналист окажется специалистом по Вирджинии Вулф и спросит Келси, что ей понравилось больше всего.

Чарльз протянул Марго чайничек дарджилинга и крохотный кувшинчик меда с крохотной ложечкой, на плетеном подносике. В этот момент она подумала, насколько Чарльз включен в происходящее, насколько он здесь и сейчас. Его трейлер был идеальным отражением его самого; он приносил сюда то, что любил. Марго пришло в голову, что, сколько бы они ни жаловались, – на Бесс, на ненормированный рабочий день, на сюжеты, на партнеров, – Чарльз был здесь счастлив. Они пили чай, и Марго велела себе – отпустить. Поступить красиво. Но потом ей пришло в голову кое-что еще. Вероятная причина самообладания Чарльза. Она поставила чашку на стол, и Чарлз быстро подсунул под нее подставку, защищая кофейный столик, который ему даже не принадлежал.

– Тебе это пойдет на пользу, – сказала Марго.

– Каким образом?

– Да ладно, Чарльз. Ты теряешь любимую жену Кэт. Заведующий хирургическим отделением – вдовец и отец-одиночка? Ты на этом целые серии получишь, не просто пару отличных сцен. Это станет твоей аркой до конца сезона. Хорошей аркой.

– Так я должен был уйти?

В кармане у Марго зазвонил телефон; она подождала, пока вызов переключится на голосовую почту. На минуту задумалась, не устроить ли скандал. Прикинула, не выскочить ли наружу, хлопнув дверью для пущей мелодраматичности, но лишь вздохнула и обмякла на стуле. У нее не было сил даже на это. Чарльз поставил чашку и пересел к ней.

– Я знаю, как погано, когда тебя увольняют. Убивают. Что угодно. Но, Марго, признай: ты одной ногой стояла на пороге, годами. У меня семья, ее надо кормить. Так что сама понимаешь.

По дороге в свой трейлер Марго думала о том, что сказал Чарльз. Это было правдой? Ну, в каком-то смысле. Она с готовностью согласилась на пилот, даже не думая, что сериал взлетит. Еще одна больничная драма? Их и так в эфире уже две, а эта ну самая традиционная к тому же. Марго и в голову не приходило, что она впрягается на десять лет, а то и дольше. Когда они в первый раз приехали в Лос-Анджелес, много лет назад, когда Дэвиду было трудно, она думала, что они просто сбежали на пару месяцев. Думала, что они вернутся в город ко Дню труда и все пойдет по-прежнему.

И вот где она оказалась десять лет спустя. Не то чтобы эти десять лет были несчастливыми, не целиком, но не таких десяти лет она ждала. Может быть, это было и хорошо. Может быть, теперь у нее появятся возможности, каких не было десять лет назад, когда она была юна и свежа, вся светилась обещанием, но еще не заработала полос и пятен среднего возраста, в ней не было «перчинки» – если использовать слово, которое она ненавидела, слово, которое наверняка изобрели мужчины, с их любовью к выдержанной говядине, барбекю, мартини и перечным стейкам.

Облом.

Ее телефон опять зазвонил, и она выудила его из кармана, ожидая услышать на том конце провода Бесс. Но это была не Бесс. Это был Джулиан.

– Марго? Нам надо поговорить.

Глава четырнадцатая

Руби сидела одна за огромным столом для завтрака в дорогой гостинице в центре Мадрида. Завтраки подавали в открытом дворе за вестибюлем, на блестящем мраморном полу стояли столы с мозаичными столешницами, окруженные изящными коваными стульями. Вокруг свободно порхали певчие птицы, перепрыгивали с пустой тарелки на тарелку, выискивали крошки. Руби пила самый безупречный апельсиновый сок в своей жизни – полный мякоти, пенистый и яркий. Просто амброзия, амброзический сок, подумала она, гадая, есть ли такое слово. Если его нет, то надо бы ввести в употребление.