Хорошее соседство

Может быть, думал он, Харрингтон придумает что-нибудь такое, что удовлетворит и его, и окружного прокурора. Скажем, обвинение в правонарушении за драку с Уитманом, приговор к общественным работам и требование держаться подальше от Джунипер (с этим он мог справиться без проблем, потому что, не получая новостей ни от нее, ни от Пеппер, понял, что все кончено). Если можно найти разумный вариант, Харрингтон его найдет. Он неглуп.

А если нет – ну, значит, будет судебный процесс. Он предстанет перед судьей, скажет речь в свое оправдание. Он не просто какой-то черномазый головорез и бандит. Он наполовину белый (не то чтобы это имело значение). Состоит в Национальном Обществе Чести. Играет в группе и оркестре. Поступил в престижный колледж. Не привлекался. У него внешность порядочного человека! Они должны все это учесть. Верно?

Вряд ли. Но возможно.

Но очень маловероятно. Он читал статистику. Темнокожие мужчины (а если ты, мальчик-мулат, не совсем белый, значит, ты целиком и полностью черный) куда чаще получают несправедливые обвинения и бо́льшие сроки, чем белые. Разделите эту статистику на Север и Юг, и цифры станут еще мрачнее. Люди могут целый день обсуждать причины и выводы; числа, однако, не лгут. Харрингтон тоже не лгал: если Ксавьер предстанет перед судом, ему крышка.

Все эти мысли вертелись в его голове, пока он шел по подъездной дорожке к тротуару, у края которого стояла его машина. Он не обратил внимания на звук вращавшегося большого мотора, стук колес о тротуар. Только когда пикап, издававший эти звуки, уже подъезжал сзади, Ксавьер заметил его и повернул голову, чтобы посмотреть – не из беспокойства, а просто чтобы убедиться, что он сможет открыть дверцу своей машины, пока грузовик проезжает.

В кузове пикапа сидел белый человек, перегнувшись через борт с каким-то длинным предметом в руках – шестом? У Ксавьера не было времени рассмотреть, времени отреагировать. Мужчина крикнул: «На тебе, маньяк черномазый!» – и, подъехав ближе к Ксавьеру, с силой ударил его – слава богу, не по голове, как потом сказала Вэлери, а по руке, которой парень закрылся, защищаясь. Он резко рухнул на свою машину, и пикап тут же умчался. Сквозь пелену боли Ксавьеру показалось, будто он слышит крик и смех.

Он рассказал об этом полиции, прежде чем позволить Вэлери вызвать «скорую». Копы выслушали его заявление безо всякого сочувствия, сказав, что они будут искать серый грузовик, но таких много, и ему стоило бы запомнить номер, а еще лучше – вообще не выходить из дома, чтобы не нарываться на новые неприятности. Вэлери ответила, что это бред, обычно тут такого не происходит, черт возьми, это хороший район. Ксавьер почти ничего не слышал; его левая рука, которую он держал в миске с ледяной водой, распухла так сильно, что потеряла форму. Теперь это была надувная рука, картонная рука, рука с неживыми, бессильными пальцами. Ксавьер испытывал такой шок, что не мог плакать.

В человеческой руке восемнадцать костей. Семь костей руки Ксавьера были раздроблены, сухожилия вывихнуты и в трех местах порваны. Врач «скорой помощи», темнокожий мужчина, сумевший, в отличие от Ксавьера, не сломать себе жизнь, сказал: «Тебе повезло, друг мой, могло быть намного хуже». Белый хирург-ортопед, которому не мешало бы вести себя помягче с пациентами, пробормотал: «Профессиональный гитарист? Хм-м. Не знаю, кем ты считаешь хирургов, но чудес мы не совершаем».

Глава 45

Но, может, удача наконец повернулась лицом к Ксавьеру?

Спустя пару дней Уилсон Эверли сказал Вэлери по телефону:

– Вам лучше сесть, чтобы не упасть.

Она стояла в кухне, смотрела в окно на дерево.

– Что такое?

– Я только что говорил с адвокатом Уитмана. Они хотят предложить вам снять обвинения с вашего сына, если вы отзовете иск.

– Подождите, что? – Вэлери едва не подпрыгнула. – Я отзову иск, и Зай свободен?

– Они так сказали. Очевидно, это попытка вас шантажировать…

– Соглашайтесь.

– Я понимаю ваше рвение. Но Уитман не может сам снять обвинения. Такой властью обладает только окружной прокурор.

– Тогда что вы хотите мне сказать? Думаете, это уловка? Я отзываю иск, но Заю все равно грозит тюрьма?

– Нет… нет, я скорее предположу, что Брэд Уитман уже обсудил этот вопрос с прокурором, поэтому так уверен, что может обратить ситуацию себе на пользу. Может, в этом и состоял его план. Если так, мы можем дальше пытаться…

– Судиться с ним, пока мучают Зая? – она сжимала телефон так крепко, что казалось, он вот-вот расколется надвое. – Нет. Мне плевать, если это шантаж.

Соглашайтесь.

– Мисс Алстон-Холт, сказать такое – значит оскорбить меня как уважающего себя адвоката…

– Я сказала – мне плевать! Со всем этим мы разберемся после того, как освободят Ксавьера.

– Хорошо, – сказал Эверли, – я понимаю, и не хочу препятствовать тому исходу дела, какой вы считаете лучшим для себя. Условно можно согласиться и продолжить судиться уже после того, как я каким-то образом получу подтверждение по уголовному делу. Но мне все это не нравится. Это похоже на какую-то закулисную шпионскую сделку.