Хорошее стало плохим (ЛП)

— Я думаю, мы должны взять его, — сказала она вдруг, вскочив на ноги, чтобы обратиться к заводчику, — Можем ли мы взять этого?

— Он будет полицейским псом, Рози, тебе не кажется, что он скорее любовник, чем боец? — спросил я, когда собака зарычала, а затем попыталась броситься вперед в моих руках, чтобы добраться до меня.

— Он уже любит тебя, представь, что он сделает для тебя, если ты будешь в опасности, — легко сказала она, как будто сердце не разрывалось от того, что одиннадцатилетний ребенок знал достаточно, чтобы сказать это.

Я кивнул заводчику. — Мы возьмем его.

Это было после обеда в стейк-хаусе Донована, ужина, от которого мой отец отказался из-за моего более раннего решения взять Харли-Роуз, чтобы увидеть Гарро, после того, как мы съели еще торта дома, и Кинг подарил своей сестре свой iPod, который я помог ему выбрать, но он купил его на скопленные деньги, о которых я предпочел не спрашивать.

Я укладывал Рози в постель, хотя она и говорила, что слишком взрослая для этого. Однако это был ее день рождения, поэтому после того, как моя мать закончила тихо говорить с ней обо всем, о чем говорили женщины, я взял нового щенка и пошел пожелать спокойной ночи.

— Он может спать со мной? — сразу спросила она.

Я посмеялся. — Пока, но я думаю, что в его тренировках важно, чтобы он спал со мной. У нас есть два месяца, пока он не станет достаточно взрослым для десятинедельной программы, так что у нас есть время.

— Черт, да! — закричала она, слегка ударив кулаком.

Боже, она была милым ребенком.

Я сел на край кровати и отпустил щенка. Он мгновенно подбежал к кровати, споткнулся об одну из ее ног и уперся головой ей в живот.

Харли-Роуз весело рассмеялась, счастливее, чем я когда-либо видел.

Слова не могли описать, какое тепло это заставило меня почувствовать. Кинг и раньше выглядел точно так же за ужином, его тарелка была практически вылизана дочиста, его смех часто дополнял атмосферу, когда он очаровывал мою мать и меня своим не по годам зрелым чувством юмора.

Я сделал это для них.

Это было, безусловно, лучшее, что я когда-либо делал за свои двадцать лет.

— Итак, как ты собираешься назвать его? — спросил я, когда она подняла щенка и положила его себе на грудь, чтобы приласкать.

— Я могу дать ему имя? — спросила она, сбитая с толку ответственностью.

— Ага, думаю, ты не понимаешь, что технически он может быть моей полицейской собакой, но я взял его, потому что подумал, что тебе также может пригодиться друг.

Она моргнула, глядя на меня, свет лампы сделал ее глаза темно-бирюзовыми. — Я думаю, ты лучший мужчина, которого я когда-либо знала.

Настала моя очередь моргнуть. — Что?

Она пожала плечами, внезапно смущенная своим признанием. — Это правда. Это не комплимент или что-то в этом роде. Это простая правда.

Я не знал, что сказать на это, чтобы ей было не так неловко за то, что она это сказала, или мне было не так неловко, когда я это услышал.

— Хиро, — внезапно сказала она, поднимая золотистого ретривера, чтобы повернуть его лицом ко мне, — Его имя должно быть Хиро.

— Да?

— Да, потому что он будет полицейской собакой, и он будет твоим, так что это имя подходит ему вдвойне.

Боже, она убивает меня.

— Тогда втройне. Он будет частично твоим, и если кто и заслуживает героя, так это ты, — честно сказал я ей, не в силах удержать слова во рту.

— У меня уже есть один, — сказала она, быстро взглянув на Хиро, — Но с той жизнью, которой я живу? Мне определенно не помешали бы двое.

Глава 17

Я оставила Фарру, как только смогла, но братья все еще были в церкви, поэтому я поехала домой к Дэннеру без него и позволила себе использовать код от двери, а другой от сигнализации, которую он написал мне на одноразовый телефон.

Хиро ждал у двери, когда я вошла, его розовый язык вывалился изо рта, он одарил меня широкой собачьей улыбкой, а затем встал на задние лапы, чтобы лизнуть меня. Я ненадолго отпустила его, слишком взволнованная, чтобы вывести его на прогулку, а затем, одетая в одну из его футболок КККП, устроилась в постели Дэннера с Хиро и моим ноутбуком, чтобы поискать что-то о брате Джейкоба.

Я очень мало помнила о Джейкобе за те два года, что он жил в доме моего отца с моей матерью. Он был хорошим человеком, обманутым уловками Фарры, пока она не забеременела, и было слишком поздно возвращаться назад. Я вспомнила, как он готовил нам блины по утрам, когда мама лежала в постели без сознания или с похмелья, как однажды он позволил Кингу сесть к себе на колени в своем огромном рабочем грузовике, чтобы тот мог дернуть клаксон. Фарра была небрежной, а не жестокой, когда была рядом, но, к сожалению, это случалось нечасто, потому что Джейкоб был дальнобойщиком, так что с ним наша жизнь не сильно отличалась. Даже когда Фарра забеременела, все не сильно изменилось, потому что она только сократила количество дозировок и по-прежнему сильно опустошала бутылку каждые выходные на своих вечеринках.

Это было действительно чудо, что Хани родилась только с больным сердцем, а не с поврежденным или мертвым мозгом.