Хорошее стало плохим (ЛП)

Мое тело гудело от силы каждый раз, когда он стонал, каждый раз, когда он опускал свой член в мой рот, и я знала, что доставляю ему удовольствие.

— Хорошая чертова девочка, — простонал он, его толчки были хаотичными, его дыхание участилось в груди, — Теперь стой спокойно и прими мою сперму.

Я не закрывала глаза, когда он слегка вышел, сильно дернул своим членом и начал кончать мне в рот. Его лицо было измученным, розовый рот открыт, глаза закрыты, его потные волосы свисали на лицо золотом, таким красивым, что я не могла дышать. Его напряженный пресс сжимался и разжимался, капля пота катилась по его кубикам пресса вниз по основанию его напряженного члена, пока он работал им, перекачивая свое семя по моим губам и щекам, выплескиваясь на мой вытянувшийся язык.

Его вкус был амброзией, подарком от богоподобного мужчины, которого я любила всю жизнь.

Я закрыла глаза, слизнула остатки с губ и замычала. Когда я посмотрела на Дэннера, его лицо было мягким от удовлетворения, но когда он заговорил, его голос по-прежнему был механическим и целеустремленным. — Готова к большему, Рози?

Все мое тело содрогнулось, и я улыбнулась ему. — С тобой? Всегда.

Я завизжала, когда он скатился с кровати, схватил меня за лодыжку, чтобы притянуть ближе, а затем перекинул через свое плечо, как будто я была маленькой и не на четыре дюйма ниже его шести футов двух дюймов.

— Лайн! — я закричала сквозь смех, когда он шлепнул меня по заднице и повел нас в ванную. Он закинул меня в душевую, а потом включил холодную воду.

— Да пошел ты! — я завизжала, пока он смеялся, благополучно выйдя из-под брызг.

Он ухмыльнулся мне, и это поразило меня сильнее, чем холодные брызги, что я никогда не видела его таким счастливым. — Ты выглядела так, словно тебе нужно было остыть.

Мне потребовалось увидеть это, написанное на его лице смело и ярко, как граффити, чтобы я поняла, что это было правильным и для меня. Я впервые в жизни ощутила легкость своего сердца, теплого и уютного в груди, как будто оно было обернуто войлоком.

— А ты выглядишь грязным, Дэннер, — сказала я с лучезарной улыбкой, от которой он моргнул. Я дернулась вперед, чтобы схватить его вялый член и заставить его идти вперед под брызги, — Почему ты не даешь мне вымыть тебя?

Позже, после того, как мы приняли душ, после того, как Дэннер заставил меня оседлать его лице до трех оргазмов, его пальцы в моей киске и моей заднице, так что я была трахнута каждый раз, когда двигала бедрами, после того, как Хиро вскочил на кровать, так что он был прижат ко мне с одной стороны и Лайн с другой, Дэннер взял меня на руки и разложил перед собой.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что поняла, — пробормотал он, его голос был нежным, но твердым, и я знала, что его слова причинят мне боль, — Я понимаю, что ты дикарка и черт подери, но мне это в тебе нравится. У меня нет желания приручить тебя где-либо, кроме как в спальне, и даже там я готов бороться за это. Но мне нужно, чтобы ты поняла, что каждый раз, когда ты подвергаешь себя опасности, я либо присоединюсь к тебе, либо не смогу добраться до тебя, несмотря на все мои усилия. Если с тобой что-то случится из-за того, что меня не было рядом, чтобы защитить тебя, ты обрекаешь меня на инвалидность. Я не имею в виду физически, Рози, я имею в виду, что если ты умрешь, я продолжу дышать, но я не буду продолжать жить, потому что самая прекрасная часть моей жизни перестала бы существовать.

Он нежно сжал меня, когда я зарылась в изгиб его шеи, пытаясь спрятаться от красоты и боли его слов. Но он не позволил мне. Он был повсюду, его тело обвивало меня, часть его львиного сердца переплеталась с моей. Я не могла избежать ужасающего факта, что то, что он сказал, было очень, очень правдивым.

— Если я сделаю это для тебя, — продолжил он, проводя рукой по моим волосам, его голос был убийственно небрежным, как будто то, что он сказал, было само собой разумеющимся, — Ты также должна знать, я счастлив умереть за тебя. Если это то, что тебе нужно где-то глубоко внутри, знать, что по крайней мере кто-то в твоей жизни любит тебя больше, чем кто-либо другой, что он пожертвовал бы собой, даже не моргнув, если бы был хотя бы на один процент больший шанс, что ты выживешь, то я могу пообещать это тебе. Продолжай жить безрассудно, продолжай бросать себя в ситуации, не зная и не заботясь о том, выживешь ли ты. Но, как я уже сказал, ты должна знать, что меня это очень волнует. Я достаточно забочусь о тебе, чтобы умереть за это.

Я снова заплакала, кажется, в десятый раз за последние несколько недель после многих лет сухих глаз.

Не то чтобы меня не любили, потому что меня любили. Моя семья любила меня так прекрасно, что иногда я испытывала к ним привязанность, мое сердце было слишком обременено тяжестью моего уважения к ним, что оно не билось правильно.