Хорошие люди

— Тебя что-то тревожит? — спросил я ее.

— Нет, скорее угнетает.

— И в чем проблема? Я опять виноват?

— Ты эгоист. Думаешь только о себе.

— Не понял. Ведь для тебя стараюсь.

— Если б ты старался, то давно б нашел мне приличную работу. Или ты хочешь, чтобы я ослепла в школе над бесконечными тетрадками?

Она всхлипнула:

— Попроси Василия Петровича, пусть устроит меня на работу в правительство.

— Куда? Может, для начала согласишься на должность президента республики?

Она не оценила сарказма и разрыдалась. А я хлопнул дверью и вышел на улицу немного остыть: нервы были на пределе. На скамейке у подъезда сидел Ринат. На длинном поводке он держал довольно крупного щенка-далматинца, который, весело лая, устремился ко мне. Щенок буквально лучился жизненной энергией, и я пришел в себя, успокоился, присел к нему и потрепал за ухо. В ответ он подпрыгнул и лизнул меня в нос.

— Какой ты глупый, — проворчал я. — Разве ты не видишь, что я не люблю собак?

— Ты хороший человек, — заметил мальчишка. — Собачье чутье не обманешь.

— Скажи это моей жене, — возразил я. — К сожалению, она так не считает.

Ринат по-взрослому пожал плечами.

— Покатай нас, — попросил он. — Меня никто не катает.

— Что ж, поехали. Только без собаки, а то машина провоняет псиной.

— Без собаки не могу: Васька убьет, выгуливать пса — моя работа.

— Кто такой Васька?

— Собачник из 140-й квартиры, — Ринат запрокинул голову и, придерживая сползающую тюбетейку, показал на окна элитного дома напротив.

— А-а-а, — понимающе протянул я, хотя ни о каком Ваське-собачнике представления не имел. — А как зовут пса?

— У него еще нет имени, он продается. Я называю его Далматом или Далей.

И мы поехали за город на озеро, по дороге купили еды и повеселились от души на пляже. Давно я так хорошо не отдыхал, и Ринат, чувствовалось, был счастлив. Пес, словно родной, носился вокруг нас, то и дело норовя лизнуть в нос. При этом я шутя злился, а мальчишка хохотал вовсю, видя мою недовольную рожу. На обратном пути Ринат был задумчив, а когда прощались, неожиданно попросил:

— Не оставляй ночью машину у подъезда, не ленись отводить ее на стоянку.

— Почему ты это сказал?

— Потому что ты хороший. А тебе не нужна собака? Может, ты ее купишь у собачника? Дале ты понравился!

— Ты же знаешь, терпеть не могу собак, — ответил я.

— Жалко, — вздохнул парнишка. — Его никто не берет. Да и кому нужен бракованный далматинец.

— С чего ты взял, что он бракованный?

— Знаю. Видишь, у него одно ухо абсолютно черное. Я вгляделся в пса, который, наклонив голову набок, смотрел погрустневшими умными глазами и совсем не осознавал своей дефектности. «Эх, брат, — сказал я далматинцу, — наверное, часть меня тоже абсолютно черная. Может быть, поэтому и я никому не нужен». Ринат ушел, таща за собой щенка, которому совсем не хотелось возвращаться к хозяину.

* * *

Утром, набравшись мужества, я позвонил Василию Петровичу.

— Есть дело, — сказал я. — Можем ли мы встретиться?

Он пришел. Обычной радости на лице не наблюдалось.

— Моя жена, — начал я, — ищет работу. Не найдется ли у вас в правительстве должности для нее?

— Какой? Секретутки? — ухмыльнулся он.

Грубая шутка меня покоробила, но я, принужденно улыбнувшись, продолжил:

— Нет, надо бы чего-нибудь посолидней.

Василий Петрович поднялся и молча вышел, даже не упомянув про конвертики для очередных хороших людей.

Когда я вернулся домой, жена встретила меня на пороге и бросилась целовать, светясь от счастья:

— Ромочка, ты умничка! Мне предложили госслужбу! Это именно то, о чем я мечтала! Представляешь, на завтра назначили собеседование! Ты бы не мог одеваться получше, а то как-то неудобно за тебя перед Альбиной? Вроде не мальчишка, и сам должен понимать такие вещи.

В ответ я только скрипнул зубами, представив свои бесчисленные кредиты. Поужинали и легли спать. Уже засыпая, вспомнил совет Рината оставлять машину на стоянке и решил: «Ладно, начну с завтрашнего дня».

* * *

Утром встали рано. Договорившись, что сначала съезжу отметиться на работу, а потом отвезу жену на собеседование, я вышел во двор и… не обнаружил красавицы-«шестерки». Я похолодел, а потом моментально вспотел от дурного предчувствия. «Может, я ошибся и оставил ее на другой стороне дома?» — подумал я и бросился искать. Но машины нигде не было: она исчезла. Ужасный крик хотел было вырваться из меня наружу, но застрял где-то в горле. С этим комком отчаяния я вернулся домой к безмятежно прихорашивавшейся у зеркала жене.

— Ира, машину украли!

Она расстроилась.

— А на чем мне ехать в министерство, я ж могу опоздать на собеседование?

Я опустился на стул и стал лихорадочно соображать. Что же делать? Звонить в милицию? Я имел печальный опыт общения с нею. Как-то в институте украли норковую шапку у Славы Егорова с кафедры химии. Я по простоте душевной решил ему помочь и позвонил в милицию. По телефону меня сначала долго расспрашивали, кем я прихожусь Славке, записали все мои данные, включая паспортные, и лишь потом поинтересовались, чего мне, собственно, нужно. Я объяснил.

— Почему Егоров сам не звонит? — спросили в трубке.

— Он расстроен, — ответил я.