Хорошие люди

И вот однажды, напрочь поссорившись с женой и хлопнув на прощание дверью, я ушел из дома… в соседнюю забегаловку, чтобы разрядить нервное напряжение дешевой «ацетоновкой». Изрядно выпив и прихватив с собой бутылку водки, я сел на скамейку у подъезда и стал обдумывать ситуацию, в которой очутился. Я был зол на весь мир и на женскую его половину в частности. Именно в этот момент на уровне моих глаз появились коленки — ну точь-в-точь, как у моей начальницы: какая-то тетка «проплывала» мимо с маленькой болонкой на поводке. Болонка затявкала в мою сторону. «Почему без намордника?» — строго спросил я. «Она же маленькая!» — удивилась тетка. «Я не про собаку», — по-хамски закончил я диалог, наполнил стакан и немедленно выпил.

Я сидел и думал, что будущее моей семьи, ее благополучие находятся в опасности. Любую угрозу я, как мужчина, должен был устранить немедленно. И раз угрозой является стерва-шефиня, то ее следует попросту ликвидировать. Убить. Не задумываясь. Как мерзкую тварь. И тогда всем будет хорошо.

Я был пьян. А что может быть страшнее пьяного бухгалтера? «Только трезвые строители», — подумал я, глядя на направляющегося к моей скамейке угрюмого парня в рабочей спецовке. Его исполосованное жизнью лицо выдавало нежную душу, страждущую с похмелья.

— Что, строитель, водки будешь? — спросил я, показывая на бутылку в пакете.

Он присел рядом:

— Наливай, только я не строитель.

Мы выпили и долго молчали. Мужикам не обязательно разговаривать. За водкой они и так понимают друг друга прекрасно. После того как емкость опустела и мы сходили еще за одной «маленькой», а потом ударили пивком по панкреатиту, я обратился к парню:

— А кто же ты, если не строитель?

— Я киллер, — ответил он.

— То есть ты — убийца? Он оскорбился:

— Убийца — это преступник, который сидит в тюрьме, а киллер — это благородная профессия.

— И ты не боишься признаться в благородной профессии первому встречному?

— Ты все путаешь, я не должен бояться, это меня нужно бояться.

Что ж, логика была ясна, в этом случае дебет с кредитом легко сходился.

— И сколько сейчас стоит убить человека?

— Это смотря какого.

— Например, главбуха.

— Главбуха примерно триста тысяч. Нужно на некоторые технические приспособления и за работу.

— Триста тысяч рублей?

— Рублей, конечно. Чего еще может стоить главный бухгалтер?

Мы пили ровно до полуночи, а потом я взял мобильный и позвонил шефине.

Она взяла трубку, и я начал орать:

— Слушай ты, морда дебиторская, сальдо кредитовое, сейчас я буду убивать тебя за триста тысяч! Слышишь меня? За триста тысяч рублей!

Ответом было молчание ягнят.

Мой собутыльник очнулся от ора и удивленно спросил:

— А ты не боишься говорить такое по телефону?

— Я честный бухгалтер и ничего не боюсь! Пусть нас боятся!

Тут в трубке раздался полусонный голос шефини:

— Свят… Свят… Святкин, это ты, что ли?

А потом последовало громкое «ржание» — гомерический хохот, прерываемый рыданиями и икотой. Такой реакции я никак не ожидал. Она продолжала смеяться, а я слушал, представляя, как она бьется в истерике и катается в безудержном веселье по расправленной постели.

Мой пыл угас. Я пошел домой, повинился перед женой. А утром как обычно поплелся на работу. Странно, но с того дня отношение ко мне изменилось. Я вдруг стал у шефини любимчиком, мне повысили оклад и дали новую должность. Не думаю, что я смог напугать нашего «бульдога», скорее, ей понравилась моя шутка. Такое вот оно — мое начальство. Кстати, ноги ее я наконец разглядел. Вполне приличные женские ноги.

Девятый день

Юноше красную розу дала чрез решетку невеста: Два запылали костра, плавя железный закон.

Вяч. Иванов

1

Проснулся и зачем-то побрил гнусного мужика в зеркале. Это точно не мое отражение! Я большой, красивый и сильный. А этот — раздавленный жизнью подонок.

— Вчерашнего дня не было, — решил я. — И позавчерашнего. Не было прошлой недели. Или даже двух. С-сука! Сколько же ты выпил?!

2

И тут я вспомнил: сегодня девятый день как ко мне прикоснулось одиночество. Приложилось ласковым апперкотом и отправило в глубокий нокаут. Слышал только в забытьи, как рефери ведет отсчет: «Один, два, три, четыре…» А потом меня вынесли с ринга.

3

Зачем я пошел за ней? Глупцы говорили, что это злой ветер сыграл со мной шутку: гоняясь за кружащими снежинками, швырнул мне в лицо феромоны спешащей мимо девушки, и я вдруг пошел за ней следом. Без всякой задней мысли. Без всякой надежды. Так ведут себя бродячие собаки, когда ищут новых хозяев.

Я нагнал ее в небольшом сквере возле гранитного Дзержинского, гордо вставшего задом к «Родине». Девушка неожиданно обернулась, почувствовав преследование, и я почти столкнулся с ней лоб в лоб и… захлебнулся в потоке нахлынувших чувств.

4