Хорошие плохие чувства. Почему эволюция допускает тревожность, депрессию и другие психические расстройства

В середине XIX века на берегах Ниагарского водопада собирались толпы туристов. Было очевидно, что мост между Канадой и Соединенными Штатами будет пользоваться популярностью и быстро себя окупит, и хотя другие инженеры утверждали, что построить такой мост невозможно, Чарльз Эллет-младший все же решился. Прежде всего нужно было протянуть между берегами канат. Отказавшись от лодок, ракет и пушек, Эллет объявил в январе 1848 года состязание воздушных змеев. Пятнадцатилетний американец Хоман Уолш перебрался на канадский берег и продержал своего змея «Юнион» в воздухе весь вечер и часть ночи, пока туго натянутая бечевка не обмякла, перетершись об острые камни на противоположном берегу. Только через восемь дней состояние льда на реке позволило пустить паром, на котором мальчик вернулся за змеем и, починив его, вновь отправился на канадский берег повторять попытку. И вот наконец, уже на исходе состязаний, его змей преодолел пропасть. Тонкая бечевка потянула за собой шнур потолще, тот потянул веревку, а та – канат, с которого и начался мост, соединивший берега Ниагары[1008].

Пропасть между эволюционной биологией и психиатрией тоже глубока, широка и наполнена ревущими бурными водами. Немало бечевок уже перетерлось о зазубренные скалистые берега. Эта книга тянет очередную бечевку через пропасть в надежде присоединить ее к уже имеющимся, чтобы те смогли когда-нибудь потянуть более крепкие и толстые веревки и канаты. Эволюционная биология служит фундаментом и для медицины, и для всех отраслей науки о поведении. Подвести этот фундамент под психические расстройства – значит открыть новые перспективы и вымостить путь к дальнейшим научным открытиям.

Иллюстрацией этих перспектив выступают изложенные в книге гипотезы, касающиеся подверженности психическим расстройствам. Они не дают однозначных ответов, каждую из них необходимо тщательно исследовать. Я пытался показать, что какие-то из них идут вразрез с теорией, другие опровергаются фактами, но и оставшиеся не обязательно подтвердятся, они просто лучше остальных согласуются с имеющимися у нас сегодня знаниями. Любая гипотеза об эволюции и психических расстройствах нуждается в проверке.

Это зачастую нелегко. А кажется, к сожалению, что просто. Человеческому разуму свойственно распределять все, что нас окружает, по категориям согласно выполняемым функциям. Стулья существуют для того, чтобы сидеть. Молоток – чтобы забивать. Глаза – чтобы видеть. Поэтому вполне закономерным выглядит вопрос, зачем нужна шизофрения и в чем польза нервной анорексии. Однако у расстройств нет функций. Склонность рассматривать болезни как приспособление (РБКП) – грубейшая ошибка эволюционной психиатрии, однако выискивать адаптацию во всем подряд – заблуждение для человека вполне естественное. Моя любимая бредовая гипотеза: розовое оперение у фламинго – это защитная окраска, делающая их невидимыми на фоне заката. Физиологи и специалисты по поведенческой экологии не так прямолинейны, но, привыкнув в силу специфики профессии ежедневно иметь дело с эволюционными приспособлениями, они обычно исходят из того, что большинство признаков существуют постольку, поскольку дают некое преимущество, которое не обходится без издержек.

Другие ученые относятся к предположениям о пользе тех или иных признаков скептически и даже враждебно. Генетики и палеонтологи в силу специфики профессии ежедневно имеют дело с воздействием случайных факторов, поэтому некоторые, привыкнув считать большинство генов и признаков результатом цепочки случайностей, порой отметают жизнеспособную гипотезу как нестоящую, даже не рассматривая ни доказательства, ни альтернативы. Очень многим из них проксимальные или филогенетические объяснения кажутся исчерпывающими.

Эта междоусобица ведет к неутихающему бурлению в научных кругах[1009],[1010],[1011],[1012],[1013],[1014]. Одна сторона огульно обвиняет эволюционную психиатрию в «адаптационизме», несмотря на все мои попытки подчеркнуть, что ничего совершенного и идеального в организме быть не может и множество расстройств представляет собой давние недуги, никаких оправдывающих свойств не имеющие. Другая сторона – точнее, некоторые из эволюционных психологов, находящихся по другую сторону, – считает, что я в своем подходе чересчур осторожничаю в признании адаптивных функций. Стычки между противоборствующими сторонами напоминают межплеменные войны во всей их первобытной красе, с предрассудками, стереотипами и яростными атаками на все, что вызывает раздражение. Однако от обобщений толку мало. Чтобы продвигаться вперед, нужно проверять конкретные гипотезы, и среди них есть много заслуживающих внимания. Большинство зашатается и рухнет под лавиной фактов, но на это нужны время и ресурсы. Хотя оптимальные стратегии проверки гипотез, касающихся подверженности болезням, еще только разрабатываются, сравнительный метод, наблюдение в естественных условиях и эксперименты в любом случае пойдут на пользу. Но простыми рецептами здесь не обойтись[1015].