Хорошие плохие чувства. Почему эволюция допускает тревожность, депрессию и другие психические расстройства

Мой друг и коллега Альфонсо Троизи, психиатр из Римского университета, один из авторов книги «Дарвиновская психиатрия», убедил меня, что знания об эволюции могли бы повысить квалификацию клиницистов уже сейчас[1016],[1017]. Изучившему эволюционные принципы будут понятнее мотивы и эмоции, возникающие при столкновении с препятствиями на пути к жизненным целям. Представление об устройстве взаимоотношений поможет осознать, почему конфликты неизбежны и как можно их сократить. К внедрению эволюционного подхода в клинической практике призывает и Мартин Брюне, немецкий эволюционный психиатр и автор книги «Эволюционная психиатрия»[1018]. Британские психиатры Риад Абед и Пол Сент-Джон-Смит организовали в Королевском психиатрическом колледже специальную группу, в которую вошли сотни коллег, разделяющих эти интересы. Клинические психологи, в том числе Пол Гилберт и Лейф Кеннар, применяют эволюционный подход, чтобы повысить эффективность когнитивно-поведенческой терапии[1019],[1020],[1021],[1022]. Пример этих врачей-исследователей послужит вдохновением для следующих поколений.

Хоть я и против того, чтобы ждать от эволюционной психиатрии немедленных результатов, не могу не признать, что благодаря знаниям об эволюции и поведении я многое пересмотрел в своей клинической практике. Лечение панического расстройства только выиграет, если врачи будут расценивать панические атаки как ложное срабатывание системы «бей или беги» и учитывать принцип пожарной сигнализации, объясняющий, почему эти ложные тревоги так распространены. В лечении расстройств приема пищи помогут знания о том, что, изнуряя себя голодом, человек приводит в действие механизмы защиты от истощения, склонные замыкать петли положительной обратной связи в порочный круг. При лечении зависимостей нелишне будет учитывать, что зависимость возникает, когда механизмы научения сталкиваются с веществами и способами введения, нашим предкам даже не снившимися. И наконец, для психиатров-интернов, которых я обучаю и курирую, оказался бесценной находкой задаваемый пациентам в депрессии вопрос: «Существует ли для вас что-то важное, чего вы пытаетесь добиться, но не можете, однако не оставляете попытки?»

Опираясь на принципы социального отбора, мы постигаем устройство серьезных взаимоотношений и причины распространенности чувства вины и социальной тревожности. Осознавая разницу между отношениями, основанными на взаимной выгоде и основанными на обязательствах, нам легче договориться с пациентами о том, чего стоит и чего не стоит ждать от отношений между ними и врачом. Психотерапевту, понимающему, что многочасовые разговоры о сокровенном автоматически создают ощущение близости, будет проще удерживать профессиональную дистанцию.

Эти вешки отмечают нынешние рубежи эволюционной психиатрии и приносят свою пользу, однако они не должны превратиться в межевые столбы на границах «эволюционной психотерапии». Гораздо перспективнее наводить мосты, чем отгораживать острова.

Почему жизнь полна страданий?

И вот теперь мы возвращаемся к тому же извечному вопросу, с которого начали. Некоторые из нас не понаслышке знают, что такое абсолютное благополучие, с первых дней окружавшее Сиддхартху – мальчика, который годы спустя будет именоваться Буддой. Даже если нас холят и лелеют поменьше, чем сына раджи, первые годы мы все равно проводим в надежном уютном коконе – любящие родители оберегают нас не только от страданий, но и от знания о том, что страдания существуют где-то там, во внешнем мире. Когда Сиддхартхе наконец позволили выбраться в город, то, опаленный невиданным прежде людским горем и болью, он загорелся стремлением выяснить, чем они вызваны и как их побороть. Он пришел к выводу, что истоки страдания нужно искать в желаниях. Судя по всему, это действительно так. Будь Сиддхартха нашим современником, он, скорее всего, задался бы вопросом, почему естественный отбор сформировал желания и мучительные или приятные чувства, которыми сопровождается их преследование.