Хорошие плохие книги

После 1918 года возникло явление, прежде Англии неведомое: люди неопределенного социального происхождения. Еще в десятом году каждого гражданина этих островов можно было мгновенно «идентифицировать» по его одежде, манерам, акценту. Больше нет. Прежде всего это касается новых городских районов, возникших с появлением дешевых автомобилей и смещением индустрии на юг. Зародыши будущей Англии следует искать в легкой промышленности и вдоль магистральных дорог. В Слоу, Дагенхэме, Барнете, Летчворте, Хейзе – да во всех предместьях больших городов – на смену прежней модели постепенно приходит новая. В этих раскинувшихся там и сям творениях из кирпича и стекла уже не увидишь разительных контрастов старого города с его трущобами и особняками или былого предместья с его поместными усадьбами и убогими лачугами. При большом неравенстве доходов жизнь более-менее одинакова что в квартирах эконом-класса и муниципальных домах, что в застройках вдоль бетонных трасс, что в обезоруживающе демократичных бассейнах. Это такая суетливая, бескультурная жизнь, сосредоточенная вокруг консервированных продуктов, «Пикчер пост», радиоприемника и двигателя внутреннего сгорания. Это цивилизация, где дети отлично знают, что такое индуктор, и не имеют никакого представления о Библии. К этой цивилизации принадлежат люди, чувствующие себя своими в современном мире: технические специалисты и хорошо оплачиваемые высококвалифицированные рабочие, летчики и авиамеханики, радиоэксперты, кинопродюсеры, популярные журналисты и сотрудники фармацевтических компаний. Они составляют тот неопределенный ареал, где начинают стираться прежние классовые различия.

Эта война, разве что мы ее проиграем, покончит с большинством существующих классовых привилегий. С каждым днем все меньше людей желают их сохранения. И нам не следует бояться того, что после этих изменений жизнь в Англии потеряет свой особый аромат. Новые краснокирпичные пригороды Большого Лондона смотрятся грубовато, но это всего лишь проявление спешки, сопровождающей перемены. Какой бы Англия ни вышла из войны, она будет явственно отмечена характеристиками, о которых сказано выше. Интеллектуалов, надеющихся увидеть ее русифицированной или германизированной, ждет разочарование. Мягкость в обращении, лицемерие, бездумность, почитание закона и неприязнь к униформе останутся вместе с пудингом на сале и туманами. Нужна поистине грандиозная катастрофа вроде длительной оккупации иностранной армии, чтобы уничтожить национальную культуру. Закроется фондовая биржа, на смену плугу придет трактор, загородные поместья превратят в детские лагеря отдыха, забудется матч между Итоном и Хэрроу, – но Англия останется Англией, неубиваемым животным, растянувшимся из прошлого в будущее и, как все живое, обладающим силой меняться до неузнаваемости и при этом оставаться тем же.

«Лев и единорог: социализм и английский гений», 19 февраля 1941

Искусство Дональда Макгилла

Кто не знает привычных «комиксов», которые представляют собой витрины дешевых магазинов канцелярских принадлежностей: цветные открытки ценой в пенс или два с бесконечными изображениями толстых женщин в тесных купальных костюмах, с грубым рисунком и невыносимыми красками – главным образом в тонах воробьиных яиц и алого колера почтового ведомства?

Вопрос, казалось бы, риторический, но вот что странно: многие, похоже, либо не замечают существования этих открыток, либо имеют смутное представление, будто их можно встретить только где-нибудь на морском курорте – как музыкантов-негров или мятные леденцы. На самом же деле они продаются повсюду – например их можно купить в любом «Вулворте» – и производят их, судя по всему, в немереных количествах, причем постоянно появляются новые серии. Не следует путать их с другими типами юмористических открыток, например с сентиментальными изображениями собачек и котиков, или кукольных с намеком на порнографию, в которых эксплуатируется тема любовных игр между детьми. То, о чем мы говорим, – отдельный жанр, специализирующийся на «низком» юморе, шуточках про мачеху, про детские пеленки и полицейские башмаки и отличающийся от всех прочих отсутствием каких бы то ни было художественных претензий. Их выпускают с полдюжины издательств, хотя людей, рисующих их, видимо, не много в каждый определенный период времени.