Хороший год

Заметив, как помрачнел Макс, Кристи погладила его по руке:

— Тебе он не соперник, волноваться, по-моему, совершенно не стоит. Слушай, ты не против, если мы тебя ненадолго оставим? Чарли утверждает, что в пасодобле он второй Нуреев.

Макс изо всех сил старался не смотреть, как руки Гастона блуждают по телу партнерши, и вдруг услышал знакомый пронзительный голос: рядом возникла мадам Паспарту. В лимонно-желтом платье, с серьгами из перьев цвета мяты, она выглядела очень эффектно.

— Нельзя сидеть в одиночестве, месье Макс. Вы должны танцевать. Мы должны танцевать.

Застигнутый врасплох, Макс огляделся, но помощи ждать было неоткуда. Без всякой охоты (наверно, то же чувство испытывала и Фанни) он повел свою райскую птицу на площадку перед сценой.

Однако там он быстро позабыл свою досаду. Мадам Паспарту танцевала великолепно, ступала легко и точно, умело скрадывая его собственные промахи; когда он путался, она вела его сама, когда следовало кружиться, подталкивала его, и благодаря ей он почувствовал себя куда более искусным танцором, чем был на самом деле. Уже через несколько минут они двигались настолько слаженно, что Макс немного расслабился и начал поглядывать на танцующие рядом пары. А там было на что посмотреть: все веселились от души, кто во что горазд, иногда стиль был очень далек от канонического.

Самая юная танцовщица, девчушка лет семи с угольно-черными локонами, разучивала движения танца старинным способом: став ножками на дедушкины туфли, она обеими руками обхватила его ногу, чтобы не свалиться ненароком посреди какой-нибудь фигуры. Осторожно переставляя ноги, дед одной рукой придерживал внучку за плечо, а другой сжимал бокал вина. Позади них Макс увидел Фанни; она всем корпусом откинулась назад, отстраняясь от наседавшего Гастона. Заметив Макса, она закатила глаза и, страдальчески оскалившись, скрипнула зубами. Гастон принял ее гримасу за блаженную улыбку и заухмылялся еще шире.

Руссели, вот кто демонстрировал односельчанам настоящий пасодобль: тела прижаты друг к другу, спины прямые, плечи расправлены, мизинцы оттопырены. Меняя направление движения, оба в одну и ту же секунду резко поворачивали головы, как будто их дергали за невидимую веревочку, а Людивин подчеркивала поворот, отбрасывая назад ногу в туфле на высоком каблуке. Макс указал на них своей партнерше, которая тоже не без шика отбрасывала назад ногу, и та кивнула:

— В молодости они даже завоевывали медали на конкурсах танцев. Обратите внимание, месье Макс, как они движутся, — на пальчиках, только на пальчиках.

Макс тоже поднялся на цыпочки и двинулся по периметру танцпола, куда мягко, но настойчиво направляла его партнерша. Там, в дальнем, самом темном углу он разглядел Чарли и Кристи. Не замечая ничего и никого вокруг, прильнув друг к другу, они почти не шевелились. Мадам Паспарту удовлетворенно вздохнула и увлекла Макса обратно под свет фонарей, при крутых поворотах обмахивая ему подбородок перышками серег.

Он отвел мадам Паспарту назад к ее друзьям, поблагодарил за урок танцев и тут увидел Фанни; она улизнула к вертелу с барбекю и уже наполняла две тарелки. Подойдя сзади, Макс тронул ее за руку. Фанни вздрогнула и отпрянула, но, увидев Макса, заулыбалась:

— Я думала, это он, опять плясать потащит. Сказала, что мне нужно вас накормить, только так смогла отвязаться. — С этими словами она вручила ему тарелки с розовыми и подгоревшими до черноты кусками баранины; на запеченной картошке с сыром золотилась аппетитная корочка. Фанни надула губки: — Впрочем, вы прекрасно провели время с Мими. Со всеми так танцуете?

— А, так ее зовут Мими? Я и не знал.

Отличное имя для такой ловкой танцорки, подумал он.

Вернувшись к столу, они обнаружили, что Чарли с Кристи еще не вернулись из своего темного уголка. Наконец-то Макс остался с Фанни наедине.

— А ведь с момента нашего знакомства мы сейчас впервые вдвоем, не считая, конечно, полутора сотен посторонних людей.

Фанни подняла на него округлившиеся темные глаза:

— Где тут посторонние?

Забыв про еду, Макс ласково приложил ладонь к ее щеке.

— Знаете, мне кажется...

— Ничто, ничто на свете не разжигает аппетит так, как быстрый пасодобль! — послышалось рядом. Это вернулся Чарли, взъерошенный, слегка обалдевший и совершенно счастливый. — Попробуй, сам увидишь. — Спустившись наконец с седьмого неба, он разглядел волнение на лице друга: — Ох! Виноват, помешал. Черт меня побери!

Чарли прямо-таки корчился от неловкости, смущения и раскаяния.

— Что он говорит? — со смехом спросила Фанни, слегка касаясь бедром бедра Макса.

— По-моему, он волнуется, что у нас ужин остывает, — сказал Макс, глядя на до смешного покаянную физиономию Чарли. — Давай-ка садись с нами. А куда ты дел Кристи?

Чарли вновь засиял от счастья:

— Она нам еду набирает. Чудо, а не девушка. Вечер просто замечательный. — Он одарил Фанни широкой улыбкой. — Bello fiesta[173]... А, вот и она.

Поставив тарелки на стол, Кристи села и недовольно покачала головой: