«Хороший немец – мертвый немец». Чужая война

Дорога в часть заняла три дня и две ночи и ничем особенным не запомнилась — даже партизаны почему-то не беспокоили проходившие мимо немецкие поезда. Макс берлинским экспрессом добрался до Варшавы, где еще раз прогулялся по городу (слава богу, без всяких проблем), а потом в военном эшелоне доехал до Вязьмы, откуда на попутной машине отправился в Гжатск.

Дороги были основательно разбиты, сплошные воронки да ямы, так что его изрядно потрясло, пока прибыл в город. Отбил всю задницу, хотя и сидел в кабине… На каждом ухабе грузовик высоко подпрыгивал или резко заваливался в сторону, когда пытался неуклюже объехать очередную выбоину. Родные русские дороги! Наша любимая беда…

В Гжатске Макс нашел штаб 46-го танкового корпуса и выяснил, что 342-я пехотная дивизия находится немного севернее города и теперь обороняет подступы к районному центру Карманово. Туда он и направился.

До места добрался уже ближе к вечеру и тоже на очередном грузовике с боеприпасами. Деревянные ящики занимали весь кузов небольшого полуторатонного «фиата», а сверху были навалены еще какие-то доски. Максу показалось, что машина сильно перегружена, он даже опасался, что она вообще не доедет. Уж больно сильно приседала на старых рессорах и натужно кряхтела, взбираясь на крутые подъемы. Однако они все же добрались и даже без серьезных потерь.

Макс поблагодарил шофера, вылез из кабины и огляделся. Он впервые был в Карманове. Это был типичный российский районный центр, представляющий собой, по сути, сильно разросшееся село. Карманово состояло в основном из одно-двухэтажных зданий и дощатых бараков. В нем, как и положено в российском селе, имелась церковь, занятая сейчас под немецкий госпиталь, школа, где разместились армейские службы, а также клуб с библиотекой — местное офицерское собрание. Был и кинотеатр, в котором по вечерам крутили фильмы и кинохронику для рядового и обер-офицерского состава дивизии.

Штаб находился в здании бывшего райисполкома — красном кирпичном особняке в центре города, на площади, носящей, само собой, имя Ленина (теперь, конечно, Гитлера). Традиционного памятника вождя мирового пролетариата уже не было — его снесли в самом начале оккупации, как и грандиозную скульптуру Сталина в городском парке. На их месте сиротливо торчали полуразрушенные бетонные блоки с кусками ржавой арматуры.

Макс вбежал в штаб и доложил дежурному офицеру о своем прибытии. Тот сообщил начальнику — оберсту фон Аубецу. Полковник встретил его приветливо (как же, герой Рейха!), проявил внимание и даже выделил свою машину. Легковушка быстро довезла Макса до места — в родной батальон, который, как оказалось, занимал позиции северо-восточнее Карманова, в деревне Крутое.

Майор Хопман, несмотря на позднее время, еще не спал и был искренне рад видеть своего лучшего офицера.

— А, Петер, — встретил он Макса на крыльце деревенского дома, — приехал-таки! Молодец!

Затем взглянул на его новенький Железный крест и важно заметил:

— Это надо отметить!

Он пригласил Макса в «штабную избу», как иронически называл свою резиденцию, разделить с ним скромный ужин. На грубо сколоченном столе уже стояла початая бутылка шнапса и лежали куски сала. В чугунке дымилась вареная картошка, а на тарелке была выложена колбаса, нарезанная ровными кружочками. Макс не был голоден (успел пообедать в Гжатске), но от перекуса не отказался — всегда полезно заправиться впрок, когда еще получится нормально поесть… Но предложенную рюмку шнапса решительно от себя отодвинул.

— Нельзя, — коротко объяснил он майору, — врач строго-настрого запретил. Говорит, что от алкоголя могут быть очень серьезные последствия, вплоть до нервного срыва и психического припадка…

— Ладно, — легко согласился Хопман, — нельзя так нельзя. Мне больше достанется. А ты давай рассказывай, как все прошло…

Хопман лихо опрокинул в себя полную рюмку и закусил салом. Макс проглотил пару кусков колбасы и стал рассказывать. Он вкратце описал визит к Геббельсу, церемонию награждения в Рейхсканцелярии, прием у Гитлера. Майор удивленно хмыкал и запивал услышанное шнапсом.

Через некоторое время он задумчиво произнес:

— Да, Петер, повезло тебе — в Берлине побывал, Железный крест получил, да еще с женой повидался. Правильно, так и надо — постарался для Рейха, получил для себя. Но, боюсь, следующий отпуск тебе выпадет очень не скоро…

— Почему? — деланно поднял брови Макс. — Фюрер же сказал, что к Рождеству мы обязательно победим и к Новому году все вернемся домой…