Хороший отец

Он поселился в квартирке над гаражом. Там не было кухни, зато имелась плитка и старая водопойная бадья вместо ванны. Ночами он выбирался на крышу и любовался звездами. Он раньше не знал, как их много. В первую ночь, лежа на двуспальной кровати, смотрел, как по дощатому потолку мельтешат тени листьев. Он слушал ветер и на несколько часов почувствовал себя другим человеком.

Днем он разгружал грузовики. Одевался в черный комбинезон и прочные холщовые перчатки. Загружал полки. Учил названия товаров: рабочие сапоги Chore и Muckmaster. Смазка Neatsfoot предохраняет и смягчает кожаные изделия. Спрей Red Hot – особая смесь мыла, пряностей и ароматизаторов, чтобы животные не жевали бинты, повязки и лубки.

Он ел безвкусные гамбургеры из фастфуда вместе с другими рабочими. В основном, мексиканцами. Он совершенствовал свой испанский, пополняя его бранными словечками. Chingar – глагол, входит в выражение chinga tu madre. Manoletiando – онанировать. Hoto – название для геев. Pendejo – идиот. Он любил есть жаркое холодным. Мексиканцы считали его чокнутым и называли Cabryn. Он только потом узнал, что это означает «задница».

Каждый вечер он ужинал с Кирклендами. На этом настаивала Бонни. У этой крошечной брюнетки была коллекция оружия. Отец с детства приучил ее охотиться, и ей нравилось ощущать руками оружейную смазку. За неделю до того она долго говорила с Корой о Дэнни. Выясняла, не опасен ли тот. «Боже мой, нет, – сказала Кора. – Просто немножко заблудился». С заблудившимися Бонни умела обращаться. Она как-никак была матерью, а заблудившийся ребенок взывает на всех частотах, слышных материнскому уху. Она взяла Дэнни на себя. Проверяла, сыт ли он и помылся ли. Занималась его физическим и духовным здоровьем.

Они ели то, что готовили из собственной свинины и урожая с соседских полей. Самая свежая пища, какую доводилось едать Дэнни. Он чувствовал вкус земли в овощах – желудевый компот почвы. В блюдах из летней тыквы он мог бы подсчитать каждую напоившую ее дождевую каплю.

Его расспрашивали о семье. Он отвечал уклончиво. Родители в разводе. Мать живет в Лос-Анджелесе, отец – в Коннектикуте с новой семьей. Дэнни девятнадцать. Ему хочется путешествовать, посмотреть мир.

– Ну, – заметил Тэд, – Айову я бы «миром» не назвал, но нам она по душе.

Они отдали ему старый, ржавевший в сарае велосипед. Дэнни его отчистил, купил новое седло и шины. Он ездил на нем по часу утром, до работы – гонял по грунтовым дорогам, глядя, как встает солнце. Привыкал к земле, искал на ней свое место. По воскресеньям выбирал какое-нибудь направление и уезжал на целый день: до обеда ехал на север, потом разворачивался. Десять фунтов, которые он набрал в колледже на сладких завтраках и пиве, растаяли. Мышцы икр и бедер натягивали штанины джинсов. Ежедневные десять часов перетаскивания мешков с кормом придали его спине и плечам плотность и определенность.

Однажды вечером он поехал с мексиканцами в город выпить пива. Они подъехали к салуну «Урод» рядом с университетом. Один из мексиканцев клеился к студентке, Мэйбл. Толстушка с курчавой гривой волос. Но смеялась она хорошо, и, по словам Жоржи, голова у нее была светлая. Четверо мексиканцев с Дэнни сидели за угловым столиком. Они приставали к девушкам, обзывали их разными испанскими словечками. Мексиканцы рассказывали Дэнни, что, если он когда-нибудь попадет в Мексику, там, чтобы затеять драку, достаточно сказать кому-нибудь: «Chinga tu madre». Они научили его прятать нож за голенищем. Толстушка пришла с тремя подругами. Она была похожа на Оливию Ойл из старого мультфильма про Папая. Девушки взяли себе жидкого пива. Жоржи поставил на музыкальном автомате сальсу. Дело шло к заварушке. Дэнни не запомнил, как оказался рядом с Оливией Ойл. Она пыталась завязать разговор, а он ни слова не слышал.

Он отошел сыграть в бильярд и нечаянно сцепился с крутым парнем, проходившим оздоровительную программу местного колледжа. Тот был на фут выше и каждый раз, оборачиваясь, задевал Дэнни кием. В первый раз извинился. На второй выбил из руки Дэнни кружку с пивом. Мексиканцы тут же обступили их. Жоржи бросил в лицо парню кое-что из словечек, которым учил Дэнни: maripso, maricyn, mariquita. У здоровяка нашлись друзья – мужики с квадратными затылками из местной команды регби. Здоровяк спросил Дэнни, не берет ли он с собой рабов, когда идет в туалет. Дэнни невесело улыбался. Его сердце колотилось, как никогда прежде. Он увидел, как Жоржи тянется к ножу за голенищем. Вышибалы почти успели: плечистые ребята, выращенные на фермах Свишера и Норт Либерти, расталкивали толпу.

– Concha de tu madre, – сказал Дэнни и ребром ладони ударил крутого по горлу.