Хороший отец

Толпа бушевала от восторга.

– Вам тошно, что вас не слышат. Вы устали платить налоги, которые идут на убийство людей, виновных лишь в том, что они говорят на другом языке. Вам тошно отдавать половину семейного бюджета за бензин, когда у автомобильных компаний уже есть технология, позволяющая в десять раз увеличить эффективность горючего. Прямо сегодня. Они могли бы сделать это уже сегодня, но не делают. Почему? Вы не устали спрашивать?

Теперь все стояли. Дэнни шел между людьми, задевая кончиками пальцев их руки. Воздух был заряжен электричеством, как перед грозой.

– Пора уже, – говорил Сигрэм, – не задавать вопросы, а действовать. Предъявлять требования. Мы требуем здравоохранения для всех. Мы требуем прожиточного минимума. Мы требуем, чтобы политики прекратили поднимать налоги нам и сокращать – корпорациям. Мы устали просить. Мы были терпеливы и вежливы. Теперь нам не до вежливости.

Дэнни стоял у сцены и видел, как сенатор Сигрэм воздевает руки. Толпа взревела. Сигрэм опустил глаза и встретился взглядом с Дэнни. И подмигнул ему.

На следующий день Дэнни пришел в избирательный штаб Сигрэма. Он располагался на улице Гваделупы, рядом с Кооперативом. Он поговорил с мужчиной в синих джинсах и белой рубахе, с Уолтером Багвеллом.

– Чем я могу помочь? – спросил Дэнни.

Багвелл дал ему блокнот и листовки и послал информировать избирателей. Дэниел стоял на углу Двадцать второй и Гваделупы, раздавая листовки студентам. В листовках были написаны те же вопросы, что Сигрэм задавал на митинге. И был адрес веб-сайта и телефонный номер. В первый день Дэнни роздал пятьсот листовок. По дороге домой он видел их в мусоре, урнах и налепленными на стекла машин. Ему это показалось метафорой самой политики: страсть одного – для другого мусор.

Он прочитал все, что нашел о Сигрэме в университетской библиотеке. Сигрэм рос в бедности. Отец ушел из семьи, когда Джею было три года. Чтобы оплатить себе колледж, а потом юридическую школу, Сигрэм организовал в колледже подготовительные курсы для старшеклассников. К выпуску из Стэнфордского юридического у него работали больше тысячи человек, филиалы его курсов действовали в восемнадцати штатах. Он продал свою компанию «Принстон Ревью» за шесть миллионов долларов.

Дэнни сидел в библиотеке, рассматривая фотографии Сигрэма и его жены Рэйчел. Та была симпатичной брюнеткой со смешливыми морщинками у губ. Так выглядят хорошие жены: жены, от которых не услышишь дурного слова, которые играют с детьми и готовят сложные угощения, которые не любят лишние строгости. Дети у них были румяные, с блестящими глазами. Так выглядят дети, которые хорошо учатся и играют в команде. Счастливые дети из полной семьи, любимые родителями. Дети, которым не приходится мотаться на каникулах между мамой и папой. Дети, никогда не слышавшие, как мама вопит, что «ненавидит» их отца и желает ему «сгореть в машине». Которые никогда не видели, как отец хлопает дверью и пробивает насквозь стены.

Это было ясно. У этих детей были не только хорошие родители: у них были они сами. Есть с кем играть, и есть на кого опереться. Не то что Дэнни: одинокий ребенок, в шесть лет выбравшийся ночью из дома и уснувший в машине, чтобы проверить, заметят ли родители. Не заметили. Вот они на отдыхе: счастливая семья улыбается на берегу озера. Вот они на яхте в Карибском море. Вот празднуют Рождество под огромной елкой – яркие огоньки вспыхивают, как улыбки.

Он отправил снимки и статьи на свою электронную почту. Хотел пересмотреть их потом у себя в комнате, кое-что выписать.

Он впервые заметил ту девушку в отделе русской истории. Она ставила на полку книги о Гражданской войне. Светлая шатенка с острым носиком. Немножко лопоухая, но не слишком. Что-то в ее лице заставляло обратить внимание на грудь. Что-то в ее легком летнем свитере и в том, как ягодицы натягивали просторные брючки. Затаившись в «Текущих событиях», он подглядывал, как она ходит между полками. У нее была быстрая белозубая улыбка и легкий смех. Кажется, все здесь ее знали. «Из тех девушек, – подумал он, – которые встают рано, чтобы успеть поплавать, а после работы развозят «готовые обеды». Из тех девушек, которые не просто привезут заказ, но и задержатся, чтобы выслушать человека, посмотреть на фотографии внуков».

В ту ночь, лежа в постели, он думал о ней. Представлял, как плавает с ней под парусом по Карибскому морю. Представлял, как натягивает ей кожу купальник. Внизу студенты перекрикивали телевизор и жевали найденную под полотенцем пиццу. Он слышал голос бейсбольного комментатора, отрывистые быстрые реплики и монотонный гул восточного промышленного города.

В сентябре он регистрировал избирателей. Координатор кампании рассказал, что впервые видел, чтобы за один день собрали столько подписей. Он умел найти подход к людям. Умел в них всматриваться. Он заговаривал с домохозяйками в супермаркетах. Болтал о спорте с болельщиками. Стоял на перекрестках с дожидавшимися работы нелегалами и учил, как называются известные части тела в Эквадоре и Бразилии.