Хороший плохой босс

Когда возвращаюсь с билетами в руке, Катюша сидит на прежнем месте и очень пугает своим видом не только меня, но и окружающих. Пассажиры странно косятся на нее, подозреваю, что найдется смельчак, который вызовет полицию.

Катя выглядит, как обезумевшая: с черными потеками туши, растрепанными волосами, что-то бормочет, раскачиваясь из стороны в сторону и обняв себя за плечи, как будто очень замерзла. Спешу к ней, чтобы привести немного в чувство.

– Катя, пойдем, – настойчиво беру ее за предплечье и тяну за собой.

– Отвези меня, пожалуйста, мне надо к нему…Отвези…Он же моя жизнь, понимаешь? – бормочет она между всхлипами, жалобно заглядывая мне в глаза, разрывая душу на клочки. Млять, да что же произошло?!

– Успокойся. Ты должна быть сильной. Иначе ничем не сможешь никому помочь.

Я привел ее к туалетам и буквально затолкнул в помещение и заставил умыться холодной водой. Кажется, это помогло: Катя перестала трястись, но она ушла глубоко в себя, закрывшись наглухо на все замки.

Во время посадки и взлета моя девочка вела себя относительно спокойно, молчаливо, не обращая на меня внимания, но хотя бы не напоминала обезумевшую. Со стороны даже казалось, что она спит. Но лишь катящиеся слезы из-под опущенных ресниц говорили об обратном.

– Катя, – обращаюсь я максимально мягко, сжав ее холодную ладонь в своей. Я хочу, чтобы она доверилась мне, открылась. Как тогда, четыре года назад. Хочу забрать ее боль себе и помочь, сделав даже невозможное. – Расскажи мне, что случилось?

Немного подумав, она все же глухо отвечает бесцветным голосом, не открывая глаз:

– Никиту сбила машина, – я вздрагиваю. Воспоминания о последней нашей ночи лавиной обрушиваются на мою голову. Не может же быть…

– Кто такой Никита? – осторожно интересуюсь, уже, кажется, заранее зная ответ. Но я все равно не был готов к тому, как он прозвучит из ее уст.

– Мой сын.

Глава 28 Марк

Наверное, если бы меня шарахнула молния в голову прямо посреди самолета, я был бы не так удивлен, как словам Кати о том, что у нее есть ребенок. Вероятнее всего от того мужчины, чье кольцо она носит на пальце правой руки. И это меня безумно злит. До скрежета зубов. Потому что в идеальном сценарии нашей жизни в моей голове она должна носить под сердцем и рожать только моих детей, потому что это моя женщина! Это должен был быть мой сын!! Но судьба распорядилась иначе. И я понимаю, что сам просрал свою идеальную женщину, половинку, созданную небесами специально для меня.

Мысли роятся в моей голове, как разбуженный улей, и самые главные из них: кто отец и сколько лет малышу? Они так и норовят сорваться с языка, но не сейчас. Сейчас не лучшее время для допросов. Сначала разберемся, что случилось с ребенком Кати, а потом мы поговорим. И ей уже не отвертеться.

До конца полета мы не проронили ни слова, каждый думая о своем. Я так и не выпустил ее руки, потому что только тогда Катя не плакала. Как будто этот простой и невинный жест дарил ей успокоение и уверенность в благополучном исходе.

Пройдя паспортный контроль, Катя, расталкивая снующих туда-сюда и вечно куда-то спешащих пассажиров, чуть ли не бегом устремилась к выходу. Мне удалось ее нагнать по пути на парковку для такси.

– Что? – раздраженно спросила она, уже на автомате утирая вновь бегущие слезы, когда я схватил ее за руку и потянул в другую сторону.

– Нам в другую сторону, – коротко отвечаю, пытаясь тянуть за собой сопротивляющуюся Катю. – Моя машина на платной парковке. На ней будет быстрее, чем на такси, ты же знаешь.

И по огню, вспыхнувшему в ее глазах, понимаю, что она знает. Что помнит тот заезд. И что случилось после. Как и я. И, черт подери, это было лучшее приключение за всю мою жизнь! Все самое лучшее и крутое, что случалось со мной, связано именно с этой хрупкой, уставшей, но при этом все равно такой притягательной девушкой!

Я помог Кате сесть на пассажирское сиденье, и мне пришлось пристегнуть ее ремнем безопасности, потому что трясущиеся руки не позволяли ей этого сделать. Мимолетно касаюсь ее пальцев и твердо произношу, пристально глядя в ее глаза:

– Все будет хорошо. Мы со всем справимся. Обещаю.

Мы ехали молча. Я гнал так, насколько позволяли возможности моего автомобиля. Время от времени бросал взгляды на Катю, но она сидела в одной и той же позе, как статуя, невидящим взглядом рассматривая пейзажи за окном.

Единственный раз Катя нарушила тишину в салоне, спросив, не поворачивая головы в мою сторону:

– Ты больше не гоняешь?

– Нет, так вышло, что на хобби не осталось времени.

– Жаль. Мне нравилась твоя спортивная машина.

– Мне тоже.

– От мечты тоже отказался? Кажется, ты говорил, что все ради нее…

– Мне пришлось, – отвечаю, поджав губы и хмурясь. Этот разговор мне нравится все меньше.

– Понимаю…Все мы не можем отказаться, когда речь заходит о деньгах, – с какой-то горечью, внутренним сожалением произносит Катя, и мне отчего-то становится стыдно, словно я в чем-то виноват перед ней.

Сжимаю с силой руль и произношу, едва сдерживая себя, чтобы не наговорить грубостей: