Хороший, плохой, неживой

– Ага. Не такой уж он плохой человек – если узнать его получше. – Дженкс кувыркнулся в дыру. – Я его через пять минут пошлю к тебе, о'кей? – сказал он с той стороны сетки.

– Через десять, – сказала я тихо, но его уже не было.

Нахмурясь, я закрыла окно, заперла его и дважды проверила, что занавеска закрыта плотно. Взяв флакон, предложенный Дженксом, я брызнула из него на себя. Цветы коричного дерева. Мы с Айви последние три месяца искали духи, которые скрыли бы ее естественный запах, смешанный с моим. Этот вариант был лучше других.

Что нежить, что живые вампиры движимы инстинктом, приводимым в действие феромонами и запахами. Они больше во власти своих гормонов, чем даже подростки. Они издают почти необнаружимый запах, который держится там, где они были – пахучая метка, сообщающая другим вампирам, что территория занята и соваться сюда не надо. Способ приятней, чем у собак, но так как мы живем вместе, то запах Айви липнет ко мне. Однажды она мне сказала, что это – свойство выживания, повышающее ожидаемую продолжительность жизни тени путем предотвращения браконьерства. Я не ее тень, но и со мной это помогало. В сухом остатке выходило, что смешанный аромат наших естественных запахов действовал как стимулятор жажды крови, мешающий Айви справляться со своими инстинктами – и тут уж не важно, что она как вампир не практикует.

Одна из моих немногих ссор с Ником возникла из вопроса, почему я мирюсь с нею и с постоянной угрозой, которую представляет она свободе моей воли – если как-нибудь ночью забудет о своем обете воздержания, а я не смогу от нее отбиться. Дело в том, что она считает себя моим другом, но еще больше в том, что она ослабила мертвую хватку, которой держала свои эмоции, и позволила мне быть ее другом. Это (›ыла впечатляющая честь. Лучшего агента, чем она, я никогда не видела, и мне постоянно льстило, что она оставила блестящую карьеру в ОВ, чтобы работать со мной – то есть спасать мою задницу.

Айви – властная, непререкаемая и непредсказуемая. И еще у нее такая сила воли, какой я ни у кого не видела. Она ведет постоянную битву с собой, и если выиграет ее, то лишит себя жизни после смерти. И она готова убивать ради моей защиты, поскольку я называю ее своим другом. Разве можно уйти от такой?

Кроме тех случаев, когда мы бывали одни и Айви не заботилась о том, кто из нас главнее, она либо держала себя с холодной отстраненностью, либо впадала в вампирскую манеру сексуальной доминации – это, как я поняла, был для нее способ отделить себя от своих чувств из страха, что если она проявит мягкость, то уступит лидерство. Я думаю, она сохраняла свой здравый рассудок, живя моими эмоциями и радуясь энтузиазму, с которым я все воспринимала – от пары красных туфелек на распродаже до победы над здоровенным монстром.

Пока мои пальцы плавали над духами, которые она мне купила, я снова подумала, не прав ли все-таки Ник, и не скатятся ли наши с ней странные отношения туда, куда мне не хочется.

Быстро одевшись, я вернулась в пустую кухню. Часы над раковиной показывали, что время к четырем. У меня куча времени до ухода, чтобы сделать зелье для Гленна. Вытащив книгу заклинаний с полки под столиком островка, я села на свое обычное место за антикварным деревянным столом Айви и с удовольствием раскрыла пожелтевший том. В окно дул ветерок, прохладный, обещающий холодную ночь. Мне нравилось работать в этой красивой кухне, окруженной освященной землей, где мне не грозила никакая пакость.

Зелье от зуда найти было легко – загнутый угол страницы и старые пятна. Оставив книгу открытой, я поднялась взять самый маленький медный тигель и фарфоровые ложки. Редко бывало, чтобы человек согласился принять амулет, но Гленн, если увидит, как я его делаю, может согласиться. Его отец однажды взял у меня амулет от боли.

Я отмеряла мензуркой ключевую воду, когда на ступенях заднего крыльца послышались шаги.

– Миз Морган? – Гленн постучал и приоткрыл дверь. – Дженкс сказал, что я могу зайти.

Я не повернула головы, продолжая отмерять воду.

– В кухню! – сказала я громко.

Гленн вошел бочком, оглядывая мою новую одежду: пушистые розовые шлепанцы, черные нейлоновые чулки под цвет короткой юбки, красную блузку, и наконец – черную повязку, держащую мокрые волосы. Раз мне сегодня встречаться с Сарой-Джейн, то хочу выглядеть хорошо.

В руках у Гленна была охапка листьев коровяка, цветов одуванчика и бальзамина. Он был явно не в своей тарелке.

– Дженкс – пикси – сказал, что вам это нужно, мэм.

Я кивнула в сторону островка.

– Положи на стол, если нетрудно, спасибо. Присядь пока.

Он с неловкой поспешностью прошел по кухне и положил срезанные растения. Несколько помешкав, он вытащил стул – любимый стул Айви – и сел. Пиджака на нем не было, и наплечная кобура с пистолетом смотрелась нагло и агрессивно. Зато галстук был распущен и верхняя пуговица рубашки расстегнута, обнажая клочок темной волосатой груди.

– А куда пиджак делся? – спросила я небрежно, стараясь понять его настроение.

– Ребятишки… дети этого пикси устроили в нем крепость.

– А…