Хороший, плохой, Рамси (СИ)

Ладонь у Рамси такая здоровая и влажная, и член сразу въезжает в нее так плотно. Рамси надрачивает его быстро, крайняя плоть скользит по горячей, пульсирующей от предельного возбуждения головке, негромко хлюпает выделившаяся смазка, и Джон все теснее зажимает от этого задвинутый в него на полную толстый член. А когда Рамси подставляет влажные пальцы под открытую головку, скользко натирая ее – Джон последний раз дергает его ошейник, кончая в рваный стон. Сперма брызжет в руку Рамси и самому Джону на живот густыми, тугими струйками, его глаза болезненно раскрыты, и он несдержанно стонет еще, когда Рамси, на секунду прервавшись от боли, продолжает так же быстро дрочить ему, окатывая тело жаром. Это долгая судорога – с острой сахарной крошкой в мышцах, – и только после нее, когда Рамси уже останавливается, Джон откидывает голову, часто и глубоко дыша, вздрагивая всем телом, – и отпускает ошейник. Рамси сразу пытается вдохнуть и давится воздухом, закашлявшись, а Джон смотрит на него из-под полуприкрытых век, еще ощущая его в себе, ощущая тягучую слабость и видя, как из-под ошейника слабо подтекает бледно-красная кровь. Ее совсем немного, и она такая светлая – Джон явно только порвал кожу, и это не слишком беспокоит его.

Он молча ерзает, ощущая тянущую боль в спине, ногах и заду, и осторожно двигается назад, опираясь на локти. Упирается ступнями в плечи Рамси, слезая с его члена и отчетливо чувствуя каждое свое горячее сокращение вокруг твердого ствола и крупной головки, растянувшей его вход еще перед тем, как выскользнуть. Рефлекторно Джон зажимает себя между ног, чуток отодвинувшись, прижимает пальцами саднящий, как от ожога, так и раскрытый зад, стараясь сесть поаккуратнее. Ноги никак не сходятся, и в коленях невозможная слабость, но он заставляет себя приподняться и взять салфетку, вытереть хотя бы живот от спермы, а потом и вовсе слезть с кровати.

Рамси не смотрит на него, опустив голову, и длинные черные волосы совсем скрывают его лицо. Джон, пошатываясь, отходит к печи и может видеть только его широкую вздрагивающую спину, часто поднимающийся живот и здоровую ладонь, скользящую по члену. Рамси грубо дрочит себе, шумно дыша через рот и торопливо двигая крепко сжатой рукой. Толстая, темно-красная головка быстро скользит в его кулаке, и Джон, пытаясь хоть немного успокоиться, смотрит на это, с трудом натягивая кальсоны на влажные ноги. В какой-то момент Рамси перестает так размашисто дрочить и просто натирает головку пальцами. Он дрожит, и с его жирных губ срывается что-то, похожее на собачий скулеж, когда он оттягивает член вниз и торопливо подставляет вторую руку, обильно кончая в нее и вздрагивая всем телом. Джон досматривает до конца и обтирает лицо футболкой перед тем, как не без труда влезть в нее. Он успевает одеться полностью, пока Рамси тяжело отходит и тоже обтирает ладонь о салфетку.

Он все так же не поворачивается к Джону, прибирая волосы и с явным наслаждением вслепую расстегивая ошейник, бросая его на кровать. Джон хмыкает – от того, что он думал об этом, и того, что после него на шее Рамси остается кровавое ожерелье – из налитых красным синяков, царапин и темных вмятин на коже. Это отдается чем-то неприятно и приятно щекотным под ребрами. Джон подходит обратно и садится на край постели – это оказывается непросто и больно, приходится сесть набок, подобрав ногу под чувствительный зад, – пододвигает к себе свой блокнот.

Рамси наконец поднимает голову – его лицо, как и должно быть, покойно, может быть, слегка-слегка смешливо и полностью удовлетворено. Он двигается ближе, садясь рядом с Джоном, и нагло опускает подбородок ему на плечо. Он голый, от него жестко разит потом, и его член все еще стоит, тонкая струйка спермы течет по стволу; Рамси собирает ее большим пальцем и с причмокиванием облизывает его, с интересом заглядывая в открытый Джоном блокнот. Джон дергает плечом, но не слишком настойчиво, и Рамси остается.

– Я просмотрел все… – Джон начинает хрипло и откашливается перед тем, как продолжить, – все письма и чеки, которые нашел в комнате Сансы. Тут я выписал адреса, которые в них были, с комментариями. Тех, в которых я был бы уверен, среди них немного, но у меня есть как минимум три. Если захочешь, обсудим за ужином.

– Угу, – теплая щека Рамси греет шею под волосами, даже когда все тело еще такое горячее.

– И… – Джон еще чувствует себя немного неуютно от этого, но ему надо двигаться дальше, – пока я читаю дневники Брана, может быть, в них что-то будет.

– Дневники? Я не помню, но он вроде уже подросток, так? Парни в таком возрасте ведут дневники? – беззаботно спрашивает Рамси.

– Он не обычный подросток, – сухо напоминает Джон. – И у него неплохой талант к письму. До Зимы он мало общался с другими детьми из-за домашнего обучения и… физической ограниченности, но зато вел свой блог и еще писал рассказы, хорошие, кстати. Тетя считала, что из него вышел бы настоящий писатель, – он резко замолкает.

– Да, точно, – дружелюбно соглашается Рамси. – Я просто забыл, который это из них всех.