Хороший сын

После еды он подзывает меня к себе. Я иду вслед за ним по сумрачным старым коридорам, освещенным лампочками накаливания. Его слои жира под футболкой тихонько колышутся в такт движениям коляски. В лабораторию, поясняет он. Интересно, говорю я, я так и знал, что ты продолжил свои исследования, каждый раз, читая о виртуальной реальности, я думал: может, и Йохан сейчас этим занимается, может, это как раз он изобрел.

Честно, что ли, отвечает Йохан. Мы подходим к двери лифта из серого металла. Минус первый, командует Йохан. Он заезжает внутрь, я иду за ним, дверь закрывается. Сейчас возможности гораздо круче, чем тогда, продолжает он. Техника доросла до моих задумок.

Не успеваю я что-либо ответить, как дверь лифта открывается, и мы оказываемся на краю ровно освещенного пространства с экранами, консолями и креслами; похоже на мостик «Энтерпрайза», только не из первого сезона, а из «Следующего поколения». По ту сторону помещения у экранов стоит несколько техников, они нажимают на какие-то кнопки и тихо разговаривают друг с другом, на таком расстоянии мне не слышно, что они произносят и на каком языке, и даже не определить, люди это или роботы. Из одного из кресел поднимается Пастор, худощавый, одетый в черное, постаревший. Я узнаю его моментально, несмотря на то, что сейчас он носит очки без оправы, которых у него раньше не было. Он протягивает мне руку и называет себя по имени: Бонзо.

Значит, все-таки ты, говорю я.

Он продолжает улыбаться.

Глава 2

Не надо называть меня Де Мейстер, предупреждает он, здесь я Бонзо, во всяком случае, кое-кто – и он кивает в сторону Йохана, с помощью нескольких маневров выезжающего на середину помещения, – дал такие указания, хотя мне самому это имя ничего не говорит.

Я сажусь в одно из кресел и сразу чувствую, будто опять в пути: сиденье принимает форму моего тела, спинка отходит капельку назад, подлокотники поднимаются капельку вверх.

А, точно, у тебя же потеря памяти.

Я пытаюсь говорить беззаботным тоном, но это непросто. Мы здесь втроем, я сижу в кресле, Бонзо стоит, у Йохана свое средство передвижения. Я смотрю на Йохана: он толстый до отвращения. Интересно, чувствует ли он себя тем же Йоханом, каким он был тридцать, сорок лет назад, колоритным Йоханом из Команды «А»? Он настолько изменился, что мне этого уже не представить. Но сам он адаптировался к себе от минуты к минуте, то есть для себя самого он, скорее всего, все тот же. Я бы хотел поболтать с ним об этом, но сейчас не до того. Сейчас начинается самое главное, но я замечаю, что мне приходится продолжать повествование через силу. Сюжет – это не по моей части, пусть другие этим занимаются.

Ну что, подведем итоги того, что нам известно? – предлагаю я Бонзо. Ты был Де Мейстером и сдал остальных похитителей Батавира, в благодарность за что получил новую личность, Бонзо. Во всяком случае, этим именем тебя обозначали, когда эту личность для тебя прописывали. Но вдруг с тобой случилась частичная потеря памяти – и всю личность Бонзо ты начисто позабыл. Твое детство создал я, и теперь вы хотите найти его в моей памяти и показать его тебе, в надежде на то, что в твоей голове что-то срезонирует, ты внезапно вспомнишь свою личность в ипостаси Бонзо, и тебя снова можно будет выпустить в мир тем Бонзо, которым ты был эти тридцать лет, – успешным галеристом, насколько мне известно, хотя никакого подтверждения этому не найти. А Йохан соединит наши головы, чтобы передача моей памяти в твою произошла напрямую, потому что Йохан научился это делать. Я все правильно излагаю?

Йохан повернут к нам своей внушительной спиной, он нетерпеливо отмахивается, как человек, который со всем согласен. Когда он разворачивается к нам, то держит на коленях три шлема из тонкого материала, они больше похожи на шапочки для купания, чем на шлемы. Да, что-то типа того, говорит он. Ловит мой взгляд и добавляет: как ты только что сказал. Так оно и есть. Скоро мы все втроем наденем такой шлем и начнем. Я начну. Вам ничего делать не надо.

Я улыбаюсь. Все так, только это неправда, говорю я. Эта история про потерю памяти была придумана только для того, чтобы меня сюда заманить. История-то сомнительная. И неправдоподобная к тому же, если задуматься. Но цели своей достигла: вы знали, как меня уломать. У меня остались хорошие воспоминания о работе в монастыре, и вы, типа, предложили это время повторить. Бонзо еще раз нужно получить детство. Нам нужен ты. Так вы меня и заполучили. Это всегда срабатывает. В одном случае я на протяжении двадцати лет езжу по средам навестить мать, в другом, не задавая лишних вопросов, запрыгиваю к Ленноксу в машину.

У меня почти срывается голос, но жалеть себя нет времени. Красивая история, говорю я Йохану, и я на нее попался, но вообще-то ты хочешь сделать совсем другое. Ты действительно хочешь найти в моей голове детство Бонзо, но только чтобы его убрать, удалить, уничтожить.

Ну вот, Леннокс все растрепал, морщится Йохан.