Хороший тон. Разговоры запросто, записанные Ириной Кленской

…«Это не отвага.
Ты злобный бес, ты чужд любви и блага!»
Красавицу ударил юный шах.

Хаким Фирдоуси

Она погибла.

В коллекции Сасанидов есть сосуд, на нём изображены женское лицо и сцены охоты. Кто эта женщина? Скорее всего, Анахита – богиня воды и плодородия, медицины и мудрости, богиня божественной любви. И она – идеал женской красоты: пухлые чувственные губы, тонкий нос, узкие томные глаза – она восхищала.

На другом экспонате – блюде изображён царь Шапур II – смелый, умный, жестокий, хитрый правитель Ирана, он царствовал 70 лет. «Я превосхожу древних царей блеском и множеством выдающихся подвигов, на сердце у меня прежде всего чувство правды: придерживаясь его, я не сделал ничего такого, в чём бы приходилось каяться. Я должен поэтому возвратить себе Армению и Месопотамию, которые коварно были отняты у моего деда» – так царь говорил о себе. Прославился храбростью, жестокостью, гонением на христиан, строительством великолепных городов.

Несколько предметов – несколько событий, судеб, характеров. Если вслушаться – история красноречива, она не молчит, она готова с нами разговаривать.

Из Мощевой Балки удалось перенести в Эрмитаж несколько захоронений, вернее – восстановить их по сохранившимся деталям. Спорили долго и яростно: стоит ли, гуманно ли, прилично ли выставлять на всеобщее обозрение мумии, захоронения, скелеты… этична ли такая позиция? Действительно, останки женщины – зрелище печальное. Ей было, наверное, лет 45; она будто спит на боку – спокойно. Учёные кое-что узнали о ней: она была замужем, у неё дети, так как её головной убор полностью закрывает волосы. Очень важная деталь: до рождения ребёнка женщины, так же как и девушки, не прятали волосы – они их заплетали в тоненькие косички. На шее у нашей женщины – бусы-амулеты. Рядом с ней глиняный кувшин и деревянный ковш – вдруг там, в неведомом мире, захочется пить? Всё продумано с нежностью и заботой. Редкий и очень ценный экспонат. Вокруг него разразился сильный скандал: «Как посмели?! Какое надругательство, зачем?!» Когда археологи тревожат человека в могиле – это нехорошо, с одной стороны, но с другой стороны – это процесс, некое возрождение: человек возвращается на землю, чтобы напомнить о себе, о своём времени. Не случайно людей хоронили с вещами, которые им были дороги и полезны, могли пригодиться, а на гробницах писали имена – если имя написано, если оно не исчезло, то человек будет жить вечно. Музеи дают им новую жизнь.

Моя позиция – нужно показывать и захоронение, и мумии. Это часть поиска, это узнавание, это всегда повод к размышлению. Музеи похожи на кладбище, и, как знать, может, ей и таким, как мумия, в музее уютно, хорошо, и здесь – в тихих залах – она обрела покой. Как знать?

В Эрмитаж приехал внук основателя Саудовского королевства принц Султан ибн Салман – первый космонавт-мусульманин. Его высочество в одном из интервью, когда его спросили о космических впечатлениях, сказал: «Нам всем есть о чём задуматься». Мне симпатично, что мусульмане умеют жить сразу в нескольких пространствах, в нескольких цивилизациях одновременно. И нам, европейцам, нужно понимать – они дома совсем другие, чем в гостях или в других мирах.

Однажды мой знакомый вернулся из Ирана и похвастался: «Мы так подружились с иранцем, так сблизились, что, когда я пришёл к нему в гости его жена встречала меня с открытым лицом». Что сказать? Не надо обольщаться – и с осторожностью относиться к жестам: ты мог ей быть совершенно неинтересен, она тебя и за человека не считает и поэтому позволила себе то, что обычно делать не полагается. Нужно чувствовать грани отношений, чётко реагировать и понимать границы дозволенного и невозможного в общении.

Хиджаб – хорошая вещь, это – бытовой признак, как и косынка, покрывающая голову православной женщины. Это важно, но это – всего лишь часть бытовых привычек и совсем не обязательное предписание.

Я замечаю: когда самолёт прилетает, скажем, в Париж – многие мусульманки снимают традиционные одежды и переодеваются в европейские платья. А когда из Парижа самолёт летит в Эр-Рияд, то женщины (и восточные, и европейки) надевают покрывала. Похвальное желание не выделяться в чужом пространстве. Во всех странах существует свой этикет, и надо научиться понимать его и следовать ему, чувствовать, о чём прилично разговаривать, спрашивать, а о чём не стоит. Есть вещи, которые в одной стране никого не обижают, а в другой могут оскорбить чувства людей. Например, у нас хранится чернильный прибор, на нём изображены трофеи побед над Турцией. Надо ли к нему специально подводить турецких гостей?! Грани… всё дело в тонком понимании и уважении другого, не похожего на тебя, не соблюдающего твои правила:

Святая наука – расслышать друг друга.

Булат Окуджава