Хорошо, когда хорошо! Хроника сибаритства

Как я понял, когда мы с товарищем вышли без сопровождения гида из отеля, то нарушили установленный порядок пребывания в КНДР иностранных туристов. Поэтому официант японского ресторана сообщил о нас куда следует – и за нами пришли. Мы особо не сопротивлялись: уже знали от других членов нашей делегации, что самостоятельно гулять по Пхеньяну или куда-нибудь ездить нельзя. Сопротивляться людям в черном – тем более. А если уж нам захотелось посетить коммерческий ресторан, прежде следовало обратиться к кому-нибудь из гидов, кто бы все организовал и сам бы нас туда проводил. Тогда курицу мне прожарили бы хорошо и роллы бы сделали, заранее завезя в ресторан продукты. И саке подали бы. Но мы же русские и надеемся на авось!

А вот в Москве даже после голодомора 1932 года или позднее, в разгул сталинского террора, работало множество ресторанов, где подавали самые разнообразные блюда из мяса и рыбы, где вино и водка лились рекой. А черную икру продавали тогда в московских магазинах в бочках на вес. То же самое было в Ленинграде и Киеве. Про период нэпа уже и не говорю! И во всех «заведениях советского общепита», многие из которых располагались в гостиницах, ежедневно собирались интуристы и шлюхи, жулики и герои соцтруда, знаменитые летчики и артисты, писатели и поэты. Туда легко мог попасть любой желающий, будь он хоть чухонец или кореец, дворник или студент. Для этого требовалось лишь отстоять очередь или дать на лапу швейцару. Перечитайте Булгакова, Катаева, Ильфа и Петрова, Зощенко или Рыбакова и убедитесь в этом сами.

В Пхеньяне такого никогда не было и нет. И простой работяга-кореец не сможет войти в тот же отель «Корё», где живут иностранцы, чтобы утолить жажду кружечкой местного пива. Кстати, в нулевые, когда это пиво только начали выпускать, оно называлось просто и незатейливо – «Пиво № 1», «Пиво № 2» и так далее до № 5 в зависимости от крепости. Сейчас оно получило красивое называние «Тэдонган» – в честь реки, протекающей через Пхеньян. Надо признаться, пиво весьма неплохое.

Вообще-то и для иностранных туристов здесь действует очень много запретов. Запрещено, например, появляться у большинства достопримечательностей в неформальной одежде или фотографировать военные объекты.

– А что, нас повезут на военные объекты? – прикидываемся мы дураками.

– Нет, но вдруг вы сами…

– А мы можем ездить сами?

– Нет-нет, мы будем вас возить.

Из этого мы делаем вывод, что какие-то военные объекты у них искусно замаскированы под гражданские, но откуда нам об этом знать?

– А вы снимайте то, что вам покажут. Это просто.

Да, просто. Но поначалу все кажется шуткой – восточной шуткой. И я тут же решаю проверить, шутка ли это. Оказалось – нет.

Пока члены нашей делегации поглощали в городском ресторанчике острую корейскую морковь и еще что-то «на основе мясного бульона», я вышел на улицу и принялся снимать на видеокамеру все вокруг: дома, станцию метро, идущих мимо людей. И вдруг услышал дикий женский крик и увидел, как с противоположной стороны улицы по проезжей части в моем направлении бежит здоровенная баба в милицейской форме и угрожающе машет кулаками. Она подбежала ко мне, продолжая орать и тыча пальцем в камеру. И я (о боже!) подчинился ей: стал показывать этой жабе в ускоренном режиме все, что у меня было записано.

«Как? Почему? Зачем я это делал?» – спрашивал я себя позже, когда в автобусе рассказывал товарищам о происшедшем. В итоге ответил себе и им: «Я вдруг вспомнил наше советское прошлое. Нет, оно само вылезло из меня и парализовало на какое-то время мою волю».

Потом я, конечно, очнулся и, захлопнув перед носом бабы в сапогах дисплей камеры, послал ее к черту, но суть остается сутью: мы, жившие в СССР, привиты с детства не только от оспы и полиомиелита, но и от чувства собственной правовой защищенности.

До 2013 года в КНДР существовал даже запрет для иностранцев ввозить личные мобильные телефоны: их забирали у людей прямо в аэропорту при прохождении таможенного досмотра, а в конце поездки там же, в аэропорту, возвращали. Но что корейские умельцы делали с этими телефонами, известно одному богу.

«Когда я прилетел сюда в первый раз в 2007-м, у меня эти черти забрали новенький айфон, – жаловался нам депутат-единоросс, которого мы угостили в автобусе водкой. – А у меня там, е-мое, сколько всего было! Я, конечно, не хотел отдавать, ругался, но заставили. С ними спорить бесполезно».

А что? Все правильно: когда ты находишься во враждебном окружении и можешь надеяться только на себя, не зазорно и покопаться в чужих телефонах в поисках чего-нибудь секретного или того, что может в дальнейшем пригодиться для вербовки хозяина телефона.

Еще нам объяснили, что, когда в 11 часов вечера над Пхеньяном звучит сирена (а она звучит так сильно, что ее слышно даже за толстыми стенами и стеклами отеля «Корё»), город полностью вымирает – огни гаснут, и все корейцы ложатся спать. Кроме, разумеется, тех, что «бездельничают» в холле отеля.