Хорошо!

19

Я
   земной шар
чуть не весь
                    обошел,—
и жизнь
             хороша,
и жить
           хорошо.
А в нашей буче,
                          боевой, кипучей, —
и того лучше.
Вьется
            улица-змея.
Дома
         вдоль змеи.
Улица —
               моя.
Дома —
             мои.
Окна
        разинув,
стоят
         магазины.
В окнах
            продукты:
вина,
        фрукты.
От мух
            кисея.
Сыры
          не засижены.
Лампы
            сияют.
«Цены
           снижены».
Стала
          оперяться
моя
       кооперация.
Бьем
         грошом.
Очень хорошо.
Грудью
             у витринных
                                  книжных груд.
Моя
       фамилия
                       в поэтической рубрике.
Радуюсь я —
                     это
                           мой труд
вливается
                 в труд
                            моей республики.
Пыль
         взбили
                     шиной губатой —
в моем
            автомобиле
мои
       депутаты.
В красное здание
                            на заседание.
Сидите,
             не совейте
в моем
           Моссовете.
Розовые лица.
Рево́львер
                 желт.
Моя
       милиция
меня
        бережет.
Жезлом
             правит,
чтоб вправо
                   шел.
Пойду
           направо.
Очень хорошо.
Надо мною
                  небо.
Синий
           шелк!
Никогда
             не было
так
      хорошо!
Тучи-
         кочки
переплыли летчики.
Это
      летчики мои.
Встал,
          словно дерево, я.
Всыпят,
             как пойдут в бои,
по число
              по первое.
В газету
              глаза:
молодцы — ве́нцы!
Буржуя́м
              под зад
наддают
              коленцем.
Суд
       жгут.
Зер
      гут.
Идет
        пожар
сквозь бумажный шорох.
Прокуроры
                  дрожат.
Как хорошо!
Пестрит
              передовица
угроз паршой.
Чтоб им подавиться.
Грозят?
             Хорошо.
Полки
          идут
у меня на виду.
Барабану
                в бока
бьют
         войска.
Нога
        крепка,
голова
           высока.
Пушки
           ввозятся, —
идут
        краснозвездцы.
Приспособил
                     к маршу
такт ноги:
вра-
       ги
           ва-
                ши —
мо-
     и
        вра-
               ги.
Лезут?
            Хорошо.
Сотрем
            в порошок.
Дымовой
               дых
                      тяг.
Воздуха́ береги.
Пых-дых,
               пых-
                      тят
мои фабрики.
Пыши,
           машина,
                         шибче-ка,
вовек чтоб
                 не смолкла,—
побольше
                ситчика
моим
         комсомолкам.
Ветер
          подул
в соседнем саду.
В ду-
        хах
              про-
                     шел.
Как хо-
           рошо!
За городом —
                      поле.
В полях —
                  деревеньки.
В деревнях —
                       крестьяне.
Бороды
             веники.
Сидят
          папаши.
Каждый
             хитр.
Землю попашет
попишет
              стихи.
Что ни хутор,
от ранних утр
работа люба́.
Сеют,
          пекут
мне
       хлеба́.
Доят,
         пашут,
ловят рыбицу.
Республика наша
строится,
                дыбится.
Другим
            странам
                          по́ сто.
История —
                  пастью гроба.
А моя
          страна —
                          подросток, —
твори,
          выдумывай,
                              пробуй!
Радость прет.
                      Не для вас
                                 уделить ли нам?!
Жизнь прекрасна
                            и
                               удивительна.
Лет до ста́
                 расти
нам
       без старости.
Год от года
                   расти
нашей бодрости.
Славьте,
              молот
                         и стих,
землю молодости.

[1927]

Комментарии

Впервые полностью[1] напечатана отдельным изданием: М.-Л., ГИЗ, 1927. На следующий год Государственное издательство выпустило поэму вторым изданием (М.-Л., 1928)[2].

Сведения о том, что Маяковский работает над произведением, посвященным десятой годовщине Октябрьской революции, стали появляться в печати уже с февраля 1927 года: об этом сообщил журнал «Новый Леф» во втором номере за этот год. Тогда же дирекция ленинградских академических театров обратилась к Маяковскому с просьбой дать «литературную обработку темы «Октябрь» к десятилетнему юбилею пролетарской революции, как основу для создания спектакля самими театрами. Поэт дал согласие — работа над поэмой «Х-летие Октября» была в самом разгаре. По договору Маяковский должен был сдать материал для постановки Ленинградскому академическому Малому оперному театру 17 июня 1927 года, что и было сделано. Таким материалом был текст теперешних 2–8 глав поэмы, озаглавленных — в соответствии с заданием театра — «25 октября 1917». Этот текст без изменений вошел в поэму «Хорошо!». В течение июня-августа того же года были написаны 9–19 главы, а затем первая глава, содержащая своеобразный литературный манифест поэта.