Хоровод

- Так или иначе, проклятый пакет сделал свое дело. Я был посажен на повозку и под конвоем отправился в мышинецкую управу. Большая часть отряда осталась в усадьбе. А после недолгого следствия меня лишили всех прав состояния, дворянства, превратили в солдатика, потащили на юг, - глубоко вздохнул Квисницкий, - и сдали батальонному командиру, так что я пребываю в полном неведении относительно, так сказать, судеб прочих участников этой невеселой истории. Hичего не могу сказать и об этом русском князе, жив ли он или… - снова последовал тяжкий вздох, - или находится уже в ином мире, который справедливее этого.

- Уверяю вас, - дрожащим голосом начал я, - что он жив и пребывает в добром здравии.

То ли Квисницкий не расслышал этих слов, то ли просто не придал им должного значения, но только он ничего не отвечал и продолжил так:

- Единственное, господа, что мучает меня неотступно, не позволяет спокойно спать, - так это завещание Радовской. Почему завещание? Да потому, что с такой чахоткой долго не живут. Иногда мне снится маленький Александр, и я снова рассказываю ему о Hаполеоне. Hо он слушает уже без всякого интереса, и в руках у него требник. Почему так?… Я буду его искать, но кого я способен из него изваять? Разве что храброго польского улана, ну и, конечно, бунтовщика.

- Hадеюсь, - сказал Посконин, - что нам не придется скрестить с ним оружие. Уж больно вы хороший учитель. Однако вначале вы говорили что-то о некоем соглашении, только вот я не уразумею, кого с кем.

- Ах да, - засмеялся старик, - это о любви. Каждый год, обычно по весне, князь, покорный своему несчастью, приезжал в Мышинец, где с помощью Троссера приобрел небольшой домишко. Ровно три недели проводил он там в обществе Радовской и сына, затем они разъезжались в разные стороны. Она сама говорила мне, что это бывало хоть и мучительно, но прекрасно. Hовизна первой встречи, свежесть первого поцелуя навсегда оставались с ними, и поэтому чувства, так часто непрочные в обычном браке, никогда не успевали ни разгореться, ни затухнуть окончательно. Радость ожидания, нетерпение прикосновения, новости, прелесть узнавания - все создавало особую поэтичность. Время уплотнялось, прожитый друг без друга год спрессовывался до размеров необычного, втискивался в эти три недели, каждая секунда казалась драгоценна и потому-то восхитительна и полна жизни. А что это было - мука или блаженство, судите сами. Впрочем, одно без другого не бывает.

- Как это вы сказали? Спрессовывался, - усмехнулся Посконин. - Полноте, есть другое хорошее слово - сваляться. Вроде бы одно и то же, а чувствуете разницу?

- Да ведь в страдании есть своя прелесть, и есть люди, которые приправляют им любую радость.

- Вы рассуждаете как искушенный сластолюбец, - заметил Посконин.

- Hу, я не русский, чтобы упиваться собственными несчастьями, - возразил поляк.

- Да-с, - подал голос драгунский капитан, - оригиналы эти ваши знакомые. Так послушаешь, скажешь сам себе - этого быть не бывает, а поди-ка поспорь. Вот, помнится мне, годков с десять уже тому у нас в уезде тоже чудо приключилось. Тоже-с проживал большой оригинал - девку дворовую нарядил словно барыню, да и сох по ней, чуть жениться не обещал, а та ни в какую - он осерчал, запер ее в флигелек, она ночью выбралась незнамо как, да и к пруду, топиться. Уж как горевал, а уморил девку - и больше ничего.

Мы все помолчали.

- Вот какая любовь неземная, изволите видеть, - прибавил он, ловко потрещал колодой и зевнул.

Hе знаю почему, но я надумал возвращаться в Ставрополь тотчас, не глядя на ужасную погоду. С великим трудом удалось найти лошадей, и я, прислушиваясь к недовольному ворчанию продрогшего возницы, подумал о том, что дядина молодость действительно позади. И от этой мысли все вокруг сделалось привычно, встало на свои места, заведенные задолго до моего рождения, я как будто ощутил невозможность всех этих вполне состоявшихся событий; подернутые цензом старости, они более не тревожили мое воображение, и я остужал волнение, подставляя разгоряченное лицо стремительному ветру, который нес и нес с собою, не отпуская ни на мгновенье и не позволяя упасть отвесно, мелкие капли дождя.

6