Хортарианский ястреб

– Ну что, съел, атаман Кудряш?! – всё тем же издевательским тоном проорал Каракай и спустя несколько мгновений заорал вновь: – Сдавайся, атаман, или я тебя на кол посажу, хотя нет, я обещал графине Фарно тебя живым доставить, а вот что касается здоровья, об этом ничего сказано не было. Ну ничего, уж она тебя, голубчика, сама на кол посадит, а я ей в этом подмогну!

Вот так-так… я о графине сболтнул, чтобы народ обозлить, а оно вот что выходит… Моя самозваная жёнушка, оказывается, уже и сюда свои длинные ручонки дотянула… М-да-а… хреново, однако…

– Атаман, разреши, мы по ним из пары картечниц саданём, – с азартом попросил Зван, от злобы покусывая губы.

– Давай, – согласился я, продолжая внимательно прислушиваться к разгорающейся перестрелке за крепостной стеной, а бой там, судя по всему, разворачивался нешуточный.

Зван зловеще ухмыльнулся, отдал распоряжение жаждущим поквитаться за измену бойцам, и те быстро вывели две чёртовы мельницы, сноровисто подготовили их к стрельбе и открыли беглый огонь. Ах, как хороши были картечницы в своей смертоносной работе, прямо загляденье! Щепа от толстых брёвен красиво разлеталась в разные стороны, но, к сожалению, выпущенные пули пробить навылет их так и не смогли, мы ведь не просто административное здание строили, а, считай, крепость в миниатюре.

– Не взять тебя нас, атаман, – издевательски ухмыляясь, вновь подал голос Каракай, – кишка у тебя тонка!

– Ну, сволочь, ну, падла, да я ж тебя сейчас… – злобно шипя сквозь зубы ругательства, процедил Зван и, не спрашивая моего разрешения, отдал команду пушкарям вывести все четыре орудия и открыть огонь по изменникам.

Ухнуло первое орудие, затем второе, третье, и, наконец, выстрелила четвёртая пушка. Из-за густого порохового дыма видно было плохо, но, когда он рассеялся, пред нашими взорами предстала картина основательно повреждённого здания с большой пробоиной в фасадной стене.

– Вперёд, казаки, возьмём этих иродов окаянных! – прорычал новоиспечённый сотник и, выхватив пистоль, бросился в здание.

Бойцы, поддержав порыв своего нового командира, бросились за ним.

– Только живыми брать! – крикнул я им вслед, вдруг ощущая в глубине души возрастающую тревогу. Осмотревшись по сторонам, я зацепил краем глаза какое-то движение в степи и, выхватив бинокль, всмотрелся. Это была рыцарская конница, закованная в тяжёлые латы из Вольных баронств. Она неслась в нашу сторону, и мы даже при всём желании вернуться в крепость не успели бы, да и обстановка там непонятная. Попал, что называется, меж двух огней… – Твою же!. – раненым зверем взвыл я и бросился в здание.

– Зван, ты где, ёперный театр?!

– Здесь я, атаман! – подбегая ко мне, откликнулся он, волоча за шиворот какого-то пленника со связанными за спиной руками.

Всмотревшись в окровавленное лицо, я узнал бывшего подъесаула Каракая, пребывающего в беспамятстве.

– Вот он, ирод! Живьём взяли голубчика!

– Тащи это чмо обратно в здание и давай в темпе организовывай людей, пушки и картечницы в избу затаскивайте, на нас латная кавалерия из Вольных баронств несётся! Будут здесь очень скоро. Если не успеем забаррикадироваться, хана нам, как пить дать в капусту порубят.

– Есть, атаман!

Грубо схватив пленного Каракая и втащив его в дом, он подозвал урядников, чётко отдал команду и бросился помогать затаскивать наши пушки и картечницы. Управились они быстро, выставив жерла орудий в окна и на скорую руку обустроив оборонительные позиции, так как заговорщики это сделали до нас.

– Жаль пороха и боеприпасов маловато у нас, всего по двенадцать выстрелов на ствол, хорошо ещё к картечницам в наличии имеется шестнадцать боекомплектов, – проворчал взмыленный Зван, всматриваясь в приближающуюся латную кавалерию в окуляры моего бинокля.

– Блин, вот же я дубина стоеросовая! – с досады хлопнув себя по лбу, воскликнул я. – Тут же под досками пола схрон имеется с оружием и боеприпасами!

– Где он?! – встрепенулся Зван, лихорадочно подготавливая оружие к смертельной схватке.

– В общем зале, но ты оставайся на месте, я сам всё сделаю.

Я бросился в зал, по дороге захватив троих бойцов, и мы взялись срывать толстые деревянные плахи пола. С большим трудом используя подручный инструмент, оторвали несколько досок, под которыми находился десяток больших просмолённых ящиков с мушкетами, порох с пулями и даже несколько десятков ручных бомб. Я, когда ещё только начинали строить этот фильтрационный лагерь, как в воду глядел, что всё это может в какой-то момент пригодиться, вот и пригодилось…

– Ух, теперь заживём, братаны! – воскликнул один из бойцов, первым вскрывший герметично запечатанный ящик с мушкетами.

– Давайте в темпе вальса вскрывайте остальные ящики и заряжайте оружие, ведь с минуты на минуту по нашу душу пожалуют.

Бойцам дважды повторять не пришлось, они дружно схватили в охапки мушкеты и стали быстро их заряжать, готовясь как можно дороже продать свою жизнь панам из Вольных баронств. На пощаду они не рассчитывали, не рассчитывал на неё и я.