Хосе Рисаль

Его личная жизнь в этот период течет необычайно бурно, она богата надеждами и разочарованиями. Рисаль много общается с приехавшими в Париж филиппинцами — даже кормит пятерых из них целую неделю, что при его ограниченных средствах весьма обременительно («Ни к чему это», — отмечает он в дневнике). В пятерку входит брат художника Антонио Луна, и вместе с Рисалем они знакомятся с семейством Эдуардо Бустеда. Отец главы семейства носил английское имя Эдвард и был преуспевающим дельцом с главной конторой в Сингапуре и с отделением фирмы в Маниле. От филиппинки у него родился сын, получивший уже испанизированное имя — Эдуардо. Старший Бустед в 1851 году вернулся в Лондон, передав дело младшему.

После смерти отца Эдуардо явился к родственникам в Лондон и предъявил права на наследство. Но он — бастард, незаконнорожденный, что в викторианской Англии означало величайший скандал. Почтенное семейство английских Бустедов не подозревало о его существовании, и, чтобы замять дело, ему предложили крупную сумму отступного при условии, что он никогда не объявится на британской земле. История вполне в духе того времени. Эдуардо согласился и поселился в Париже, купив также и виллу в Биаррице. Он женился на филиппинке из хорошей манильской семьи, и к моменту появления на горизонте Рисаля и Луны у него были две хорошенькие взрослые дочери — Нелли и Аделина. Как и следовало ожидать, повторяется история с Консуэло Ортига-и-Рей: два пылких филиппинца претендуют на благосклонность Нелли, только теперь соперником Рисаля выступает не Эдуардо де Лете, а его верный соратник Антонио Луна, брат художника. Нелли на три четверти филиппинка, чего, однако, не скажешь по фотографии; видимо, английская кровь взяла в ней верх. За ней богатое приданое, но оба кабальеро как огня боятся даже упоминаний о ее богатстве — не дай бог кто-нибудь подумает, что их интересуют ее деньги, а не она сама. Может быть, именно поэтому оба ведут себя как-то неопределенно, словно уступая друг другу. Правда, Рисаль чаще бывает с Нелли: она сопровождает его на уроки фехтования, они вместе посещают Версаль, устраивают пикники в Булонском лесу, поднимаются на только что возведенную Эйфелеву башню. Иногда их сопровождает сестра Нелли Аделина, иногда — Антонио Луна.

Ситуация запутывается. Осенью Антонио возвращается в Мадрид, и только тогда соперники начинают выяснять отношения — в письмах. В конце концов Луна шлет «тысячи извинений» родителям Нелли, просит соперника передать ей, что он искренне любил ее, и добавляет: «Сделай одну вещь для меня, друга и соотечественника. Спроси ее: она меня любит?.. Напиши откровенно, в сущности, не имеет значения, каков будет ответ, но мне надо знать: не сделался ли я смешным в глазах друзей?» Рисаль попадает в двусмысленное положение, ведь получается, что он оттеснил соперника, и выходит он из него в обычном для него стиле: он просто уезжает, чтобы никто не заподозрил его в неблагородстве по отношению к другу. Достоинство обоих — Луны и Рисаля — спасено, но каково Нелли Бустед, которую ради спасения чести покидают оба поклонника?

Луна, человек темпераментный, ищет выхода для своей ярости. Он пишет в «Ла Солидаридад» под псевдонимом Тагайлог. Испанский журналист Сельсо Мир Деас — бывший офицер, служивший на Филиппинах, решив, что под этим псевдонимом укрывается художник Хуан Луна, обрушивается на него и заодно на всех филиппинцев, называя их «жалким, ничтожным народишком». Антонио Луна рассвирепел окончательно — и из-за брата, и из-за нападок на филиппинцев, и из-за неудачного романа с Нелли. Бросив все, он едет в Барселону, где подвизается Мир Деас, в кафе отыскивает ненавистного журналиста и, вежливо осведомившись о его имени, которое он тут же переиначивает по созвучию во французское «мерде» («навоз»), плюет ему в лицо, швыряет на стол визитную карточку, присовокупляя: «Жду секундантов сегодня же в любое время». Итог — вызов на дуэль.

Но все знают, что Антонио Луна — великолепный фехтовальщик, мастерски владеет пистолетами (школа Рисаля!), а Сельсо Мир Деас хотя и офицер, но бывший. Мадридские и барселонские журналисты созывают «суд чести» для выяснения вопроса о том, кто кого оскорбил первым. Суд, отказавшись вынести порицание кому бы то ни было, заявляет, обращаясь к Луне: «Установлено, что вы взяли инициативу в свои руки и предприняли действия, которые подобают кабальеро, чья честь поставлена под угрозу». Мир Деас не решается оспаривать мнение суда, но ему вовсе не хочется подставлять лоб под филиппинскую пулю. Он предпринимает другой шаг — доносит полиции на Мариано Понсе, за доносом следует упоминавшийся выше обыск.