Хосе Рисаль

Книга Пи-и-Маргаля построена в виде диалогов, в которых вольтерианец и ортодоксальный верующий спорят о боге, о смысле бытия. При разборе книги Рисаль формулирует и свои взгляды, которые, однако, не всегда легко отделить от взглядов Пи-и-Маргаля. Рисаль не оставил систематизированного изложения своих философских взглядов, и попытки построить единую философскую систему из его высказываний малопродуктивны. Таких «реконструкций» может быть построено (и действительно было построено) великое множество, но как раз эта многочисленность и настораживает: полученные непротиворечивые системы принадлежат все же авторам подобных реконструкций, а не самому Рисалю. У Рисаля такой системы нет, его философские высказывания не всегда согласованны и нередко определяются последней прочитанной им книгой. Можно очертить лишь круг общефилософских идей, усвоенных Рисалем.

Вся философская мысль Филиппин, ждущая своего исследователя, исходит из политических предпосылок и направлена на решение политических задач. XIX век на Филиппинах — век секуляризации сознания, освобождения его от церковных пут, и просветительство составляет основу как литературных, так и философских воззрений Рисаля. Он верит в Разум и Прогресс (что не отменяет деистической веры в бога), верит, что «земной рай» уже где-то за углом и что гонения только приближают его. Догматизм мышления — а для Рисаля это прежде всего догматизм религиозный — представляется ему главным препятствием на пути человечества к уже близкому счастью. Поэтому он так охотно откликается на рассуждения Пи-и-Маргаля о пользе сомнений. Пи с одинаковой убедительностью отстаивает два противоположны:< мнения: «сомнение — болезнь нашего века» и «сомнение — добродетель нашего времени». Рисаль целиком на стороне второго тезиса. «Сомнение — шпоры прогресса, — пишет он. — Если бы люди не сомневались, многие истины остались бы неизвестными нам и мы разделяли бы представления примитивных времен».

Дальше Рисаль — вслед за Пи-и-Маргалем — разбирает вопрос о существовании души. Признавая, что существует «нечто», Рисаль пишет, что мы узнаем это «нечто» (душу) по проявлениям, душа же создана высшей силой: «Разве всемогущая мудрость не могла наделить соответствующим образом организованную материю интеллектом, волей к действию и разумом?» Здесь налицо характерное для Рисаля признание высшего божественного начала, а дальше — действие естественных причин: «Зачем допускать (если это вообще можно допустить) существование нематериального существа, чтобы объяснить феномен нашего «я»?» Духовные свойства, по Рисалю, есть принадлежность материи: «Не душа воздействует на природу, но природа на душу. Душа лишь испытывает влияние природы, понимает ее и истолковывает».

Что касается Христа, то для Рисаля он всего лишь человек, который к тому же взывал исключительно к чувствам, не к разуму, проповедовал повиновение и «не сказал ни единого слова любви к тем, кто посвятил себя развитию разума с целью принести пользу братьям своим — вот только некоторые пробелы в религии Назареянина». Отсюда — постоянная борьба католицизма с силами прогресса. И если, заключает Рисаль, даже меч не может заставить людей признать это так называемое божественное откровение, то чем оно отличается от дел человеческих?

Такова последняя статья Рисаля в «Соли». Несмотря на все попытки дель Пилара вернуть Рисаля в газету, тот отказывается наотрез. Дель Пилар упрашивает: «Если ты обижен, забудь обиду, если ты считаешь, что я виноват, — но ведь всякую вину можно простить, прости и ты меня». На что Рисаль отвечает: «Ты просишь меня снова начать писать для «Ла Солидаридад» — я признателен за приглашение, но, скажу тебе откровенно, у меня нет ни малейшего желания, и ты, конечно, догадался почему… В «Соли» печатались статьи, которые идут вразрез с моими убеждениями. Может быть, ты находишь меня сверхчувствительным; да, согласен, я именно таков. Когда человек в ответ на добрую волю, любовь, самоотречение встречает нападки — поверь мне, тогда человеку надо изменить линию поведения… А что я могу поделать со своею нетерпимостью, склонностью к деспотизму?» Дель Пилар пишет Рисалю крайне сдержанно и осторожно, но как раз в эти дни жалуется жене: «Этот человек не делает ничего положительного, наоборот, он разрушает то, что с таким трудом создавали понемногу другие. Делает он это непреднамеренно, но его импульсивность приведет только к краху». Дело, конечно, не в импульсивности Рисаля, хотя как черта характера она была ему свойственна. Речь идет о принципах, но и «историю с шампанским» Рисаль помнит. «У меня есть недостатки, — пишет он дель Пилару, — я могу простить, но не могу забыть… Бокал шампанского растворил идола из глины. Но если он был из глины, то к чему жалеть о нем?»

Рисаль не хочет раскола. Он не намерен собирать сторонников — а они у него все же есть — и создавать новую партию. Он ответит на все вопросы своим новым романом. А пока надо уладить дела личные.