ХОСПИС. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ПРЕИСПОДНЮЮ!

Он ещё записывал приметы парня, ответственного за бочки, но одной ногой был уже за стенами изолятора.

- Что же с вами произошло? – вдруг спросил он и сочувствующе покачал головой. – Кто же с вами сделал такое?

А «Упырша» резко вскочила, рванула одежду на груди и утробным голосом заорала:

- Не лезь в душу! Мрази, пидоры поганые!

Уже вбежал охранник и скрутил бунтовщицу, а Морозов всё никак не мог выйти из-за стола, думая о том, что сделал больно умирающему.

…

Уже час Морозов с Шабалиным сидели в сторожке в том заброшенном садовом товариществе. Сторож, маленький хлипкий мужичок сидел тут же и без конца напряжённо посматривал в оконце.

Шабалин примостился на топчане и уже дремал (пацанята его не дают выспаться), сторож за столом деловито жевал сало с чесноком, а Морозов сидел у стены, чуть откинувшись на спинку стула, и глотал слюни – очень любил сало с чесноком.

Он мысленно заново мусолил дело Маланьиной, и ему, абсолютно не сентиментальному человеку, было страшно от того, что может случиться с каждым из нас, если горе обрушится вот так внезапно.

Маланьиной было под шестьдесят. Коренная москвичка. В детстве с родителями успела пожить за границей. В Швеции её родители проработали года два. Обеспечили всю родню от и до. Маланьина закончила педагогический. Получила диковинную специальность: преподаватель истории и английского языка. Работала и в школе, и в архивном институте. Замуж вышла – развелась. Всё, как у людей. Только сын у неё оказался непутёвый. Лентяй, прогульщик. Натерпелась с ним, всё боялась, что посадят. Соседи говорили, что она и лупила, и бранила его. Не подарочек. А перед армией сына нашли далеко в лесу всего выпотрошенного. Как мумию. Относительно преступников – никаких следов! Чисто. Соседи поначалу порадовались за Маланьину, что освободилась от своего стервеца. А она места себе не находила, убивалась так, что «скорую» не раз на дню вызывали. А потом пить начала. Сильно, продолжительно. Становилась в дупель пьяная, но тихая. Квартиру продала с мебелью. Родственников из своей жизни вычеркнула. Умерла для всех.

Было слышно, как у сторожа щёлкали челюсти. Это было неприятно, но что поделаешь. Шабалин несколько раз открывал глаза, и сторож протягивал ему бутерброд с салом, от которого тот открещивался, как от чёрта.

Прошло ещё два часа, и окончательно стемнело.

- Не придёт, пожалуй, - чавкая, промямлил сторож.

Морозов промолчал. Но Шабалин не любил, когда вот такие вот проходимцы выделываются. Ведь явно же что-то знает этот паршивый мужичонка! Знает и молчит. Потому что кто платит, тот и заказывает музыку. А откуда у мужичонки такой крутой ноутбук? Скажете, купил? Или ещё подарил? Да как же! Может, и купил, так ведь отстёгивали ему левых деньжат! И кто?

Что за пост такой – сторож, охраняющий заброшенное барахло? И должность непочётная. И зарплата – кто сколько даст. Нестабильная работёнка. А у сторожа и ноут, и телк современный, плоский. И смарфон – отпад!

Отстёгивают ему. Чтобы молчал в тряпочку. Вот он и молчит.

А сейчас хвост задрал и на оперов свысока поглядывает. Давно, наверное, предупредил парня-бочковоза, который серной кислотой промышляет.

Нет, Шабалин терпеть не мог, когда ему чуть не в глаза такие прохиндеи смеялись.

- Папаша! – Шабалин протёр глаза. – Успей прожевать свой ароматный гамбургер. Как закончишь, скажи – я тебе челюсть вышибу.

- Зачем? – кротко поинтересовался сторож.

- Чтобы не говорил больше. Никогда! – рявкнул на него Шабалин.

- Да я и так не буду, - вежливо пообещал сторож.

- Если через полчаса бочковоз здесь не появится…

Тут Шабалин сделал многозначительную паузу, чтобы мужичонка сам нарисовал себе то ужасное, что сделают с ним опера.

- Будешь сидеть долго. Очень долго, - изрёк Шабалин. – За хранение!

И он подмигнул мужичонке, дав понять, что имеется в виду наркотики, окторые случайно найдёт здесь при обыске.

- И за махинации! – продолжил Шабалин.

Он опять подмигнул мужичонке, который пытался переварить, какие-такие махинации ему могут предъявить. Сторож напрягся, и прежняя вальяжность мигом слетела с его помятого лица. Это Шабалину было и нужно. Нечего лыбиться!

Когда стало совсем темно, и тусклая лампочка на потолке стала чуть мигать из-за слабого напряжения. Морозов встрепенулся. Он осмотрел избушку. Встал заглянул в печку, похлопал её, осмотрел пол, вышел во двор. Затем быстро вернулся и бросил Шабалину:

- Встань-ка!

Тот послушно поднялся. А Морозов рывком отодвинул топчан. Там виднелся люк подполья.

- Картошечку храним, - извиняюще хихикнул сторож.

- А скажите мне, разлюбезный, - издевательски начал Морозов, - гле ваш волкодавчик?

- Убежал! – воскликнул сторож и улыбнулся, что некоторые не понимают, что собаки умеют бегать. – И не волкодав он, так дворняга, здоровенная просто.

Морозов так же рывком открыл люк и посветил своим телефоном.

- Да, для овощей отличное месте, - как можно спокойнее сказал он. – Для картошки – самое то.