Хотят ли русские войны?

Кстати, интересно, если в приказе ГШ от 18 июня говорилось, что необходимо отвести приграничные стрелковые дивизии от границы на несколько километров, то почему их в ПрибОВО отводили аж на 50 км, действительно оставляя без поддержки все остальные части? Ведь рубежи обороны для приграничных дивизий ну никак не могут быть в 50 км от границы! Кто, получив приказ на отвод приграничных дивизий шифровкой ГШ от 18 июня, дал команду в ПрибОВО отвести под шумок приграничную пехоту в глубь округа, да ещё на 50 километров якобы «для смягчения обстановки на границе»? А ведь в шифровке ГШ от 18 июня для того же КОВО ставилась вполне чёткая задача стрелковым дивизиям. И вряд ли шифровка для КОВО так уж существенно отличалась в этом от шифровки для ПриОВО: «Все подразделения и части Вашего соединения, расположенные на самой границе, отвести назад на несколько километров, то есть на рубеж подготовленных позиций… Все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность. Исполнение донести к 24 часам 21 июня 1941 года». (Из показаний генерал-майора Абрамидзе, командира 72-й гсд КОВО на 22 июня).

Т. е., мехкорпуса в ПрибОВО приводят свои дивизии в боевую готовность после 16 июня. А командование стрелковых дивизий, получив приказ ГШ от 18 июня отвести пехоту на рубежи её обороны всего на несколько километров от границы, стало отводить части на 50 км?! Оставляя всех без прикрытия! И приказ этот исходил от… начальника штаба округа генерала Клёнова, арестованного в начале июля и расстрелянного в феврале 42-го (об этом – в главе с ответами генералов на вопросы Покровского).

Получив команду отвезти прицелы в Ригу, комполка майор Попов «строго наказал орудийные прицелы не сдавать» на поверку: «Регулировку панорам, когда надо будет, произведём в полку. Для этого у вас есть штатные специалисты». Но это майор так заявил не потому, что был очень смел. А потому, что до него уже довели московскую директиву его непосредственные начальники из штаба округа. Скорей всего именно тот генерал, зам. командующего, что устраивал ему разнос за посыпанные песком дорожки ещё 19-го июня. И, возможно, этим генералом был начальник артиллерии округа генерал П. Н. Белов (начальник автобронетанковой службы округа генерал П. П. Полубояров в те дни был ещё полковником).

А вот генерал, прибывший в полк 20-го июня, как раз занимался отсебятиной. Жаль, фамилию этого генерала, что в ПрибОВО откровенно занимался саботажем приказов Москвы и откровенным вредительством, не приводит очевидец. Наверняка не расстреляли генерала за эти распоряжения. Скорей всего ещё и героем на войне стал.

(Примечание: Во второй своей книге «Великая тайна Великой Отечественной. Ключи к разгадке» А. Н. Осокин уже пишет так:

«А вот рассказ моего отца Николая Иосифовича Осокина. <…> Приехавший 20 июня с проверкой во главе комиссии штаба округа генерал объявил, что все разговоры о начале войны в воскресенье – ложь, никакого нападения не ожидается; разрешил семейным командирам отпуска в выходные дни из лагерей на зимние квартиры, а также приказал снять прицельные устройства с пушек и отправить их для проверки в окружную мастерскую в Ригу. После отъезда комиссии командир полка категорически запретил даже прикасаться к прицелам. Уже после смерти отца один из его боевых товарищей назвал мне фамилию этого генерал-лейтенанта – Львов. Найдя о нём информацию, я был изумлен тем, что, оказывается, 22 июня 1941 г. В. Н. Львов занимал должность заместителя командующего Закавказским военным округом. Что он делал за день до войны в ПрибОВО? Зачем дал команду снять с орудий панорамы? Чтобы не провоцировать!..»