Хоттабыч под прикрытием

— Он не ногой поет! — не отступал мэр. — Электорату обещано! Значит спектакль должен быть! И мне все равно, хоть сам идите и пляшите!

— Вы не понимаете! Это невозможно, это совершенно невозможно! Второго состава нет!

— Это вы не понимаете, господин Гольцман!..

— Нет, это вы послушайте! Это ваши люди оставили технику без присмотра. Это ваши люди не закрепили стойку…

— Это вы лезете, куда не просят! — взбеленился мэр. — Сидели бы спокойно в гостинице, никто бы не пострадал! Вы сами… Ваш артист сам виноват! Нечего было совать свои ноги во всякие щели!

Мы с Янкой переглянулись. Как-то это все очень двусмысленно звучало. А выглядело и того хуже. Особенно вон те мордовороты, скучающие в двух метрах от мэра… или не совсем скучающие? Какие-то у них морды виноватые. Вон, глазки-то отводят, когда мэр кидает взгляд в их сторону.

— А ногу-то сломали не тому, — сделала дедуктивный вывод мисс Янина Холмс. — Ну, дела-а…

— Как сажа бела. Зря не тому сломали. Помочь, что ли?

— Нюська. Пошли от греха подальше, — потянула меня за рукав Янка. — Я есть хочу. А этому Гольцману и без нас прилетит. Нас тут вообще не стояло, поняла?

— Шпионские страсти, — вздохнула я и позволила себя увести к ресторану при отеле.

Есть мне тоже хотелось. А еще требовалось подумать. Крепко так подумать.

— Есть у меня нехорошее подозрение, Нюська, — завела разговор Янка, пока мы дожидались заказа, — что усадьбу нам таки придется обходить стороной. Как минимум пока не пройдут выборы.

— И пока ее не обнесут трехметровым забором, — вздохнула я. — Ты бессовестно права. Дело уже воняет.

— Если что, у нас есть шмайсер, — оптимистично заявила Янка…

И тут мне остро захотелось, чтобы шмайсер оказался прямо тут, под рукой.

Потому что в ресторан вошел тот, кого мне вот совсем не хотелось видеть. Ну ни капельки!

Яна

Не то, чтобы я сильно удивилась, увидев, как в ресторан входит Шариков… Хотя что врать? Конечно, я удивилась — он же был один! Понты для Шарикова, конечно, святое, но до сих пор — исключительно за чужой счет. Впрочем, может он прослышал, что сюда приплыла крупная рыбка в лице и прочем теле леди Говард, и надеется, что ей нужна диванная собачка породы русский борзенман-тупинчер?

Вот бы так оно и было, размечталась я. Могу представить, как охрана английской леди выносит Шарикова из ресторана…

Мечты, как и свойственно любым мечтам, не оправдались: Шариков обвел зал взглядом и прямой наводкой двинулся к нашему столику. Я скрипнула зубами и бросила быстрый взгляд на Нюську — не хватало, чтобы систер снова поплыла!

Но пока, вроде бы, не поплыла — только ухватила папку с меню и сжала пальцы так, что лунки ногтей побелели.

Шариков добрался до нашего столика, без приглашения плюхнулся на свободный стул и возопил:

— Анечка!

Систер демонстративно подняла меню еще выше. Шариков, как обычно, не понимающий тонких намеков, попытался погладить ее по запястью. Из-за папки донеслось страшное сдавленное рычание. Ох, пора брать дело в свои руки, а то как бы систер не покусала бывшего! Помогай ей потом желудок промывать…

— Нюська, — окликнула я. — Ты не помнишь, что мы там заказали?

— Овощи гриль, — процедила Нюська, не вылезая из-за папки и стоически игнорируя попытки Шарикова подвергнуть ее ласкам.

— Точно, овощи, — согласилась я, откидываясь на спинку стула и глядя на Шарикова с плотоядной нежностью. — И оцени, какой сервис! Не успели сделать заказ — а он уже готов, да еще с самодоставкой. И как этот овощ интересно сервирован! Того и гляди начнет умолять: «Съешь меня»!

— Заткнись! — не выдержал Шариков, оторвавшись от Нюськиной руки. — Ты меня всегда ненавидела! И Анечку настраивала против!

— Какая проницательность, — фыркнула я.

А Шариков снова потянулся к руке сестрицы и попытался заглянуть ей в глаза над меню.

— Анечка, любимая! — начал он проникновенно, как гипнотизер на сеансе. — Я понял всю глубину своей ошибки! Мы с тобой предназначены друг другу судьбой! Я не имел права оставлять тебя одну, это мой святой долг — заботиться о тебе, помочь тебе стать по-настоящему женственной… Милая, я больше никогда не покину тебя. Мы всегда будем вместе, каждый день, каждый час… Мы поженимся, у нас будут прекрасные дети, сколько ты хочешь, милая, двоих? Троих?

«Вот… артишок недоделанный!» — злобно подумала я, невзначай оглядывая стол. Ну ничего, совершенно ничего, что можно использовать в качестве оружия. Тоже мне лучший ресторан города, даже канделябров нет! А как было бы славно и главное — заслуженно, начистить морду Шарикову именно канделябром! Нет, ну не может же систер вновь повестись на сладкие речи? А как же эльф?

— По-моему этот овощ уже один раз кто-то ел, — процедила Нюська, наконец опуская меню и глядя на Шарикова как через прицел баб-Клавиного шмайсера. — А может, и не один.

Я облегченно выдохнула. Ну вот, сейчас Шариков уберется — и мы наконец пообедаем. Но этот овощ с легкостью проигнорировал и Нюськины слова, и ее убийственный взгляд, улыбнулся еще шире и радостно заявил: