Хоук и тайная комната

До открытой враждебности дело пока не дошло, но атмосфера явно изменилась. Это чувствовалось в воздухе. Слово здесь, косой взгляд там, конфликт из-за какой-нибудь ерунды вроде турнирной таблицы в ежегодном квиддичном сезоне…. Словом, игра – подходящий повод сбросить лишнюю агрессию. И так как произошедшее отчасти было моей виной, и я остаюсь членом своего факультета – не пойти просто нельзя.

После завтрака школа всей гурьбой потянулась на выход, я запахнул плащ, убирая руки в карманы. На трибунах сижу рядом с Луной и чем-то очень недовольным Терри Бутом. Кто знает, может ему тоже не хотелось мерзнуть на трибунах в субботнее утро. Полумна, в отличие от нас, происходящим искренне наслаждалась. Колдомедик совсем недавно выписала её из больничного крыла. По словам Помфри, девочку кто-то проклял. Возможно, посредством мощного темного артефакта, но ничего более конкретного она сказать не может, так как, хвала Мерлину, не сталкивалась ни с чем подобным в своей практике ранее. В обязательном порядке было взято обещание проводить плановые медицинские осмотры и быть осторожнее. Расследование произошедшего велось ещё какое-то время, но, что не удивительно, конкретных результатов не дало.

Порыв холодного ветра больно хлестнул по лицу. Флитвик возвел золотистый купол барьера, защищая зрителей. С последнего квиддичного матча это стало постоянной мерой предосторожности. Преподаватель полетов дала отмашку к началу и срочно убралась наверх, потому что игроки тут же сорвались с места. Тоже замерзли, наверное. Им там наверху ветер ощущается куда сильнее.

От криков зрителей у меня закладывает уши. Из-за метели не видно ни мячей, ни игроков. Частично ситуацию поясняют комментарии Ли Джордана, когда удается их расслышать. Через пятнадцать минут у меня окончательно закоченели руки, я перестал понимать, что я тут делаю. Когда раздался очередной торжествующий рев со стороны пуффендуйцев, я не выдержал и начал спускаться, мимолетно коснувшись плеча декана. Флитвик на матче сидел чуть выше старшекурсников. На мой жест полугоблин спокойно кивнул, принимая к сведению, что я ушел. Место Луны тоже пустовало, в душе шевельнулось беспокойство.

Спуск по лестницам не занял много времени, но я продолжал чувствовать усталость. К тому же, донимал холод. Ненавижу мерзнуть. На ходу наложив на себя согревающее заклятье, ускоряю шаг. В замке не в пример теплее, нежели снаружи. Прохожу за гобеленом наверх и попадаю в родную гостиную факультета через каких-то пять минут. Тишина и одиночество меня не угнетают, а наоборот оказывают успокаивающий эффект. Проскочила ленивая мысль проверить Тома.

Со времен нашего последнего разговора прошло некоторое время. Я пробовал разговорить упрямый артефакт, хотя и понимал, что попытки скорее всего будут тщетными. Реддл молчал. То ли из вредности, то ли потому, что сам загнал себя в невыгодное положение своей клятвой о непричинении вреда и теперь не знал, как поступить. Так что вместо многочасовых разговоров всё сводилось к одной-двум репликам, которые я писал в дневник в надежде, что Том ответит на провокацию. А все остальное время артефакт лежал в рюкзаке.

Последнюю неделю я его вообще не трогал, решив измотать молчанием. В конце концов, зависимость штука двухсторонняя. И если Реддл планировал заболтать меня до смерти, то и ему самому эти разговоры были нужны. Он был уверен, что полностью контролирует ситуацию. Иначе бы даже не подумал давать мне клятву.

Я решил, что плановая проверка может и подождать. Дневник лежит в рюкзаке неделю и за какие-то пару часов ничего не изменится. В конце концов, мне не очень хотелось снова к нему прикасаться. Я и так неосмотрительно вложил туда много своей силы. Организм приспосабливался нормально функционировать, а мне не хотелось мешать естественному процессу. Растянувшись на диване, я укрылся пледом и задремал. Можно, конечно, подняться и в комнату, но я устал. И под треск камина мне становится намного комфортнее, уж не знаю почему. В какой момент грань между сном и реальностью стерлась, я так и не заметил. Разум погас и провалился в Тень.

***

- Мистер Эл, к вам….

- Все в порядке, я знаю. Проходите, агент Голдштейн.

- Простите, я не хотела вам мешать. – Эл Джефферсон прищурился и кивнул, взглядом указывая на соседнее кресло. Кабинет главы федерального отдела расследований был обставлен богато, но без лишней вычурности. Да, качественный, дорогой деревянный стол, такие же шкафы, дополнительно зачарованные для хранения книг и документации. Но ни намека на позолоту или платину, в отличие от своего предшественника, Элу подобное претило.