Хождение к Студеному морю

Прорыв траншею, Корней ползком (ветер не позволял встать) добрался до нарт. Разгреб снег в том месте, где лежали мешки с мясом. Собаки, разбуженные его возней, высунули из сугробов головы и, не покидая пригретых мест, нетерпеливо повизгивали. Пришлось самому подползать к каждой с порцией мяса.

На Севере так: время на дорогу из-за изменчивой погоды трудно рассчитать. Но, как известно, ранний гость до обеда: к полудню метель выдохлась, и упряжка поползла дальше. Оттого что все вокруг выбелено и выровнено, Корней не всегда понимал, едет он по берегу или по морю. Только по нагромождениям плавника и торчащим кое-где из снега камням можно было догадаться, что ты на берегу.

Звери и птицы тоже практически невидимки. Огромная полярная сова, песец, куропатка и зайцы, пока они сидят неподвижно, похожи на комья снега. Только если присмотреться, глаза и нос, а у зайцев еще и черные кончики ушей выдают их.

Ночи все короче. Солнце все дольше катится по небосклону. Стоит такая тишина, что у Корнея мелькнула мысль: «Как бы буря по новой не разыгралась». Однако, напротив, небо вызвездило.

На следующий день после полудня, непонятно почему, на десятки метров вокруг вдруг с шелестом осел снежный покров. Просел столь заметно, что скитнику на миг показалось, будто у него ушла земля из-под ног. Не очень приятное ощущение.

Фактория

Наткнувшись через пару дней на вынырнувший сбоку нартовый след, чуть припорошенный поземкой, скитник долго раздумывал: ехать по нему или нет? Смущала привычка юкагиров в каждую поездку прокладывать новую колею. Она могла увести за сотню километров в сторону или в любой момент потеряться на спрессованном ветром снегу. В данном случае след вел на восток, и Корней решил рискнуть.

Собирая новые, он вскоре превратился в торную дорогу, или, как тут говорят – в тракт. Отшлифованная полозьями, она поблескивала на солнце. На ровных участках выпирала «коробом», а в ложбинках, наоборот, западала «корытом». Собаки, смекнув, что люди близко, заметно оживились.

Через километров десять впереди, в морозной дымке, проступило темное пятно. Над ним кучерявился дымок. Чуть в стороне небольшое стадо оленей.

Странно! Для чума пятно маловато. Что же это? Пятно все ближе. Уже очевидно, что это не чум и не зимовье. Лежащие возле необычного сооружения лохматые собаки подняли головы и внимательно наблюдали за приближающейся упряжкой. Только оказавшись совсем близко, Корней сообразил, что это покрытая оленьими шкурами кибитка, установленная прямо на грузовые нарты. Собаки, рассудив, что чужаки переступили границу их владений, залились дружным лаем.

Из странного «домика» высунулась голова молодого юкагира.

Скитник поздоровался, с удивлением оглядывая столь своеобразное жилище – такого он еще не встречал. Хозяин, видя изумление путника, пояснил:

– Надоело жерди возить, собирать, разбирать чум. Нас двое. Места хватает. Не верите? Посмотрите.

Корней подошел и заглянул внутрь. Каркас «кибитки» из прутьев тальника. На «полу» на оленьих шкурах два спальных мешка. Сразу за ними миловидная хозяйка, стоя на коленях, возилась возле железной печурки. Тут же сложены полешки. В другом углу – коротконогий столик, полочки с посудой и мешочки с продуктами.

Корней, чтобы не обижать молодых, попил с ними чай и, убедившись, что нартовая дорога ведет к поселку на побережье, продолжил путь.

В тот же день еще раз видел белого медведя[96]. Он вынырнул из полыньи, выбросив перед этим на лед нерпу. Поев, принялся кататься по снегу. Хватая его передними лапами, старательно тер морду – вытирал кровь.

Впереди показались дома. Из большинства труб столбом поднимался дым. Стоящее на бугре полузанесенное снегом здание сильно отличалось от построек, в беспорядке сбегающих к морю. Как позже узнал Корней, в этом здании до войны находилась американская фактория[97].

Один из домов выделялся открытой террасой и двускатной крышей с истрепанным красным флагом на коньке (у всех остальных построек крыши были плоскими). Над крыльцом лист фанеры «Заготконтора». Снег вокруг утрамбован людьми, оленями и собаками. Подойдя к обитой потертой шкурой двери, Корней обнаружил «замок» – воткнутую палочку. В конце террасы вторая дверь. Постучался в нее.

Раздался недовольный голос:

– Обед. Приходи через два часа.

– Я только узнать. Могу ли подкупить провиант? Песцов нет. Лишь медвежья шкура.

– Тупой, что ли? Сказал, через два часа, значит, через два часа.

Спускаясь с террасы, Корней увидел на здании, стоящем наискосок от заготконторы, вывеску «Пункт приема пушнины». Обрадованный, направился туда. Подойдя, осторожно приоткрыл дверь:

– Есть кто живой?

– Заходи, но предупреждаю, спирта нет, – донеслось откуда-то из глубины.

– Да я не за спиртом.