Хождение по Млечному пути

Трагические страницы семейной хроники Эррандо характерны для многих баскских семей. Удивительно, что при этом большинство из них остаются жизнелюбивыми людьми и радушными хозяевами. А насторожившая меня поначалу суровость старика – обманчива, ведь за ее фасадом кроется отзывчивая душа и доброе сердце. Иначе зачем было ему приглашать в гости незнакомую чужестранку?

Характер басков ковался в суровых природных и исторических условиях. «Борьба» – вот ключевое слово, отложившее ментальный отпечаток на их внутренний мир, сформировавшее весь уклад жизни. Борьба с грозной стихией – непокорной Атлантикой, с ее ледяными ветрами и коварными сюрпризами. Борьба с каменистой землей, требующей много труда и пота. Борьба с притеснителями и завоевателями, не раз посягавшими на земли басков. Борьба за сохранение уникального языка и древних традиций. Наконец, борьба с исторической несправедливостью – многие достижения басков оказывались незаслуженно забытыми, а лавры доставались другим народам. Например, еще задолго до Колумба баски пересекали Атлантику и «открывали» Америку. Не случайно именно баски были ядром команды и капитанами всех каравелл в легендарном походе Колумба к Новому Свету. Кругосветная экспедиция Магеллана была спасена стараниями баска Элькано – капитана корабля, возглавившего поход после смерти Магеллана и ставшего фактически первым человеком, обогнувшим Землю.

Баски умеют пахать и сеять, пасти скот и ловить рыбу, ходить по морям и сражаться на полях брани, строить и созидать. Скупые на эмоции, внешне неприступные как скалы, они окружают понравившегося им человека таким искренним вниманием и заботой, что отдаешь им безоговорочное предпочтение в сравнении с другими – улыбчивыми и фальшиво оживленными людьми, скрывающими если не камень за пазухой, то полное безразличие к тебе и равнодушие к миру.

Сегодня Эррандо долго водит меня по своему городу, здороваясь с каждым третьим прохожим и с гордостью представляя меня своей гостьей из России. Сначала мы заходим в Собор Доброго Пастора, где он крестил всех своих внуков и правнука. Прогулявшись по аллее стриженых тамарисков вдоль набережной Ла-Конча, на старинном фуникулере поднимаемся на гору Игуэльдо. Оттуда открывается акварельный вид на вогнутый ракушкой пляж и старую гавань. Потом попадаем в настоящую средневековую аптеку с батареей таинственных склянок и пузырьков, в которой хозяйничает друг Эррандо. А ближе к вечеру, когда монотонный дождь прекращает сеять водяную пыль, наблюдаем за работой уличного художника, пытающегося кистью поймать ускользающий момент рождения радуги…

Баскская трапеза

…Ясное утро. На дворе жарко как в знойной Кастилии. Как только окунаюсь в утреннее солнце, сразу же забываю печаль и хмурость вчерашнего дня – для здешних мест это обычные погодные капризы. Мы с Эррандо идем на океан наблюдать отлив. Но не на городской пляж, а за скалу, где раньше была рыбацкая деревня, ставшая теперь пригородом Сан-Себастьяна.

Полоса отлива простирается на десяток метров. Плотный песок испещрен замысловатыми узорами обратной воды, ручьями и струйками, бегущей назад, в океан. Возле камней – зеркальные лужицы причудливых форм: одна напоминает палитру художника, другая – пятипалую лапу огромного зверя. В чашеобразных скалистых углублениях скопилась морская вода, образуя соленые озерца, в которых можно найти зазевавшуюся рыбешку или молодого краба. Морская живность всех цветов и мастей облепила подсыхающие на солнце камни: мидии, виейры, рапаны, полураскрытые устрицы и прочие неведомые мне морские существа. Здесь, на камнях жители ближайших домов собирают урожай мидий и рапанов, которых потом отнесут на рыбный рынок. Я тоже пытаюсь отодрать от камня жесткий панцирь, но бесполезно – для этого нужен специальный, загнутый серпом нож и сноровка, а так – лишь обдираю пальцы о зазубренные края раковин.