Хождение по водам

– Красота есть знаменье, свидетель
Божества сквозь земные кресты.
Ничего несомненней на свете
Нет, чем лик неземной красоты.
Это вечность сама на мгновенье,
Усмиряя часов наших гул,
Стала видимым, веским явленьем.
Это Бог Своё слово шепнул.
И – есть твердь в мировом океане.
Здесь, сейчас – потрясенье основ.
Красота – не предмет любованья,
Это – весть. Это – путь. Это – зов.

А четвёртый сказал что-то совсем другое:

– В душе живёт божественный Младенец.
Он беззащитен. Он тобой храним.
У колыбели этой не заменит
Тебя ни человек, ни херувим.
Нет Бога, говоришь, раз был Освенцим?
Ещё не поздно взять Его ладонь
В свои ладони… Ты забыл Младенца
Укрыть от бури, развести огонь.
Не отходи. Послушай, как Он дышит…
И ты Его оставишь одного?
Бог не на небе. Он гораздо выше, –
Он в колыбели сердца твоего.
О чём тебе просить Его? Вот хворост.
Ты в этом доме сам сложил очаг.
Он не окреп ещё – твоя опора.
Ты сам за всё обязан отвечать.
Не забывай – с тебя Младенец спросит
И будет прав. И некого винить.
Буди семейство и беги, Иосиф!
Твоё дитя царь хочет погубить[1]

.

– Беги, Иосиф… Иосиф, а сейчас я, Том. Это мне бежать надо. Это дитя – моё. Оно в сердце у меня. Так чего же я стою на месте? Почему не могу двинуться?

– И не двигайся. Подожди немного.

Это сказало удивительное маленькое существо, прижимавшее к себе лосёнка. Маленький человечек обнимал голову животного и ласкал его так нежно-нежно, так бережно.

– Кто ты? Я тебя раньше не видел у костра.

– Ну а теперь видишь. И слышишь.

– Кто же ты?

Маленький вздохнул и заговорил:

– Костёр горит. О, погодите…
Жар мягкий в воздухе разлит.
Умолкнул шум мирских событий –
Костёр горит, горит, горит.
Не надо никаких известий.
Мы в мире полной тишины.
Деревья все стоят на месте,
И мы в себя возвращены.
Он стал далёким, гул тревожный,
И глохнет гром безумных битв.
Весь мир во тьме, а сердце Божье –
Оно горит, горит, горит.

Человечек помолчал, а потом сказал:

– Костёр погаснет, но я хочу, чтобы ты помнил, что сердце Божье горит всегда. Будешь это помнить – всё, что нужно, сделаешь.

– Буду. Спасибо тебе. Но скажи, что это за лосёнок? Почему ты с ним так неразлучен?

– А я его спас, как ты оленя.

– Так ты тоже – загадка?

– Нет, это вы люди становитесь загадкой. Мы, лесные жители, проще. Хотя у нас тоже есть цари, которые едят других лесных жителей. Но у кого их нет? А я… Ты ещё не понял? Я – Олёнок, один из детей Оля. Я очень люблю тебя, Том. А теперь иди. Тебя ждут.

– Кто? Где?

– На лебедином озере.

Костер погас. И этот маленький с лосёнком уже не виден. Звёзды горят. И он снова идёт. Тихо – тихо, медленно-медленно, точно прислушиваясь к звёздам. А звёзды звучат так мелодично, так спокойно… Идти и идти бы под эти звуки… Но… кто-то плачет. Где? Кто?

Впереди показалось озеро, в котором отражались звёзды. По озеру плавали белые лебеди. Около озера – поляна. Под кустом сидела девушка в белом платье. Иногда её руки поднимались, и тогда казалось, что это не руки, а крылья. Два прекрасных белых крыла.

А на берегу озера сидел человек, очень грустный и какой-то растерянный. Он то прислушивался к тонкому плачу и, казалось, готов был сам заплакать, то вдруг оглядывался, смотрел по сторонам и то ли ждал откуда-то помощи, то ли опасался кого-то.

Том подошёл к нему и спросил, кто он и что тут делает.

– Я несчастный принц, – был ответ.

– Ты несчастный? Почему?

– Разве ты не слышишь, как она плачет?

– Кто?

– Моя Одетта.

– А почему она плачет?