Хождение по водам

– Видишь ли, я предал её, хотя люблю больше жизни. Она заколдована. Ночью она девушка, а днём лебедь. Её расколдует тот, кто любит её больше всего на свете и никогда не изменит ей. А я… я изменил. Хотя я не виноват. Это всё злой гений. Все люди про это знают и считают всё, что с нами произошло, сказкой с хорошим концом. А это вовсе не сказка, и никакого конца нет до сих пор. Она остаётся заколдованной: ночью – девушка, днём – лебедь. Когда наступает утро, она улетает. А когда прилетает, тихо плачет. А я ничего, ничего не могу сделать для неё. Между нами – злой гений.

– Какой такой злой гений?

– Как какой? Неужели ты про него не знаешь?

– Да и знать не хочу.

При этих словах Тома плач вдруг затих. Наступила тишина и стала разрастаться. Тишина обняла всё пространство. Девушка подняла голову. В огромных глазах её стояли слёзы, а за плечами разворачивались два крыла. Она словно парила в воздухе, хотя оставалась на земле. Принц стоял как вкопанный и не отрывал от неё глаз. И вдруг девушка заговорила:

Душа – перелётная бедная птица
С поломанным бурей крылом.
А дождь без конца, и в пути – ни крупицы,
И тьма впереди и в былом.
А где-то, усеявши неба покатость,
Не ведают звёзды беды.
И ты, голубая, хрустальная святость
Большой путеводной звезды,
Хоть раз меня взором мирящим порадуй –
И, верь мне, конец мятежу.
На дно твоего беспорочного взгляда
Я сердце своё погружу.
Душа – перелётная бедная птица,
Без крова, без сил и без сна.
А дождь без конца, и в пути – ни крупицы
Дорога ночная темна[2]

.

Принц, не отрываясь, смотрел на неё, и вдруг лицо его исказилось страданием, и из глаз потекли слёзы.

– Ты так измучилась!? – плача проговорил он. Она молча глядела на него. И он не отрывал от неё глаз: – Да, ведь это правда, что злой гений ни при чем. Это я, я сам во всём виноват. Я не видел тебя по-настоящему.

– Да, ты всё время не досматривал до конца, – сказал Том.

– На дно твоего беспорочного взгляда я сердце своё погружу, – медленно проговорил принц, не отрывая глаз от крылатой девушки. – Ты уже не будешь бездомной. Твой дом – в моём сердце.

Они смотрели друг на друга, а Том уходил. Ему надо было идти дальше, дальше…

Он снова шёл под бесчисленными звёздами. И снова звёзды издавали тонкий – тонкий звон, и снова хотелось только слушать этот звон и идти, идти… Неизвестно куда. Туда, куда ведут звёзды.

Звёзды звучат тихо-тихо. Но вот, в этот тихий перезвон вливаются другие звуки. Удивительно знакомые, до боли родные. До чего же хорошо становится на сердце! Так хорошо! Будто всё хорошо, и звёзды это знают, и деревья это знают, и листья, и цветы. И сердце тоже это узнаёт.

Но… откуда это сияние? Где я?

– В царстве волшебных зеркал. Разве ты не видишь?

Это сказала женщина со скрипкой на плече. Кажется, и свет, и звуки музыки собрались в ней, изливались из неё.

– Кто ты? Как прекрасна твоя музыка!

– Я – Владычица волшебных зеркал. А музыка… Ты не узнаёшь её? Да, она моя. Но её услышал когда-то Белый Заяц. И ты не раз слышал её от него. Это я подарила ему скрипку. Ну, вот ты и попал в моё царство. Туда, куда и нужно было тебе придти. Взгляни в моё зеркало. Там ты увидишь себя до самого конца, до самой сокровенной точки и наконец разгадаешь свою загадку.

Перед Томом стояло огромное зеркало. Под ногами тоже была зеркальная гладь. А на ней – Хрустальный дворец, отражавшийся и умножавшийся в зеркалах.

Том подошел к дворцу и неожиданно для себя прошёл сквозь него. Он был среди зеркал. Он глядел в зеркала и – не видел себя.

– Ну, что ты видишь? – спросила Владычица.

– Там меня нет, – в замешательстве ответил Том. – Себя я не вижу.

– А что ты видишь?

– Сияние. Одно сияние.

– Ну, вот ты и разгадал свою загадку. От тебя осталось одно сияние. А сияет только любовь. Красота – это сияние любви. Твоя загадка и есть загадка красоты.

Теперь ты можешь защитить Младенца. Ведь Ему только и нужно, чтобы появился человек, от которого не осталось ничего кроме сияния.

– Так что же я могу для Него сделать?

– Больше ничего. Только быть таким, какой ты есть.

Вот когда от всех людей не останется ничего кроме сияния, тогда… Что тогда?

– Тогда отрёт Бог всякую слезу с очей наших. И ни болезни, ни смерти больше не будет.

– Так что же ты плачешь, Владычица?

– Но ведь слёзы сейчас сияют. И так прокладывается во тьме сияющий путь.

Большая слеза выкатилась из глаз Тома и вдруг превратилась в звезду. Вот ещё одна, и ещё, ещё…

Он снова в лесу около старого Оля, среди деревьев, в которых запутались звёзды.

– Ну, понял теперь, о чём молчит зеленоглазый кот и старый леший, закуривший трубку?