Хождение по звукам

Конечно, это не более чем виньеточка, своеобразная «игра в колдвейв» со стороны одаренного музыканта, а не серьезное и прочувствованное высказывание в рамках жанра – но трек-то, с какой стороны ни глянь, чудо как хорош. К слову, оригинал единственной долгоиграющей пластинки Ruth прошел абсолютно незамеченным, Мюллер еле-еле напечатал двести экземпляров – а вот спустя годы, как это часто бывает, альбом приобрел культовый статус, его перевыпустили на компакт-диске, и за первое виниловое издание сейчас придется выложить несколько сотен евро. И это, конечно, ремарка к разговору о том, во что вылился колдвейв классического периода – умер ли он бесславно, как это периодически случается с нишевыми жанрами, вокруг которых нет ярко выраженной сцены, движения и медийного шума, или жив по сей день? Явно скорее жив – о чем свидетельствует и интерес к классикам, и эхо этой музыки, которое то и дело слышится в записях современных музыкантов: от французов La Femme до российской группы с, опять-таки, подобающе революционным названием «Фанни Каплан».

Во Франции, такое ощущение, традиция и вовсе не прерывалась – интересные образцы жанра появлялись и в конце 1980-х, и в 1990-е, и в 2000-е годы. Среди моих давних фаворитов – проект Collection d’Arnell Andrea: это, конечно, уже не депрессивная синтетика начала 1980-х, а изысканный оркестровый дарк-вейв с почти оперным вокалом – но упаднические настроения, свойственные «холодной волне», никуда не делись.

Правда, по части искренности и, я бы сказал, обнаженного нерва более поздние работы, конечно, уступают раннему колдвейву – но на то есть вполне естественные причины. Во-первых, всякий жанр в истории искусства со временем начинает ценить красоту выше правды: сравните, скажем, шедевры высокого Возрождения с технически менее совершенными, но эмоционально заряженными образами треченто и кватроченто.

А во-вторых, колдвейв возник не на пустом месте: вспомните, как ценили его апологеты экспрессионизм, конструктивизм и прочее искусство 1920–30-х (к слову, это характерно и для их британских коллег – можно упомянуть, к примеру, группы Bauhaus или Cabaret Voltaire, в заголовках которых опять же слышны соответствующие культурные отсылки). Отчего так? Думается, оттого, что это было искусство нестабильного межвоенного времени, которое во многом предчувствовало грядущие грандиозные потрясения. И молодым музыкантам, работавшим в колдвейве и сопредельных жанрах, казалось, что и их эпоха – такая же: с ее экономической нестабильностью, с холодной войной (вспомним здесь кассетную группу, которая так и называлась Guerre Froide, «холодная война»), со студенческими выступлениями и так далее.

А потом миру немного полегчало, в России началась перестройка, стало понятно, что новой большой войны пока вроде бы не предвидится – и эмоция, на которой базировался колдвейв, оказалась неактуальна. Теперь это был уже просто музыкальный стиль, без дополнительных социальных коннотаций. Как говорил в старом анекдоте Зигмунд Фрейд, «бывают и просто сны».

Глава 29 Завтра – всего лишь еще один день Madness

Трек-лист:

1). House of Fun

2). The Prince

3). One Step Beyond

4). Baggy Trousers

5). EmbaRrassment

6). It Must Be Love

7). Tomorrow’s (Just Another Day)

8). Our House

9). Forever Young

10). Mr. Apples

Пляшут дети, по английской лужайке расхаживает несколько устрашающего вида клоун, кабинка американских горок что есть мочи несется по своей причудливой траектории, и даже пожилая леди в окне, кажется, лишь для проформы имитирует недовольство. «Добро пожаловать в дом веселья!» – провозглашает группа Madness устами своего фронтмена Саггса под дерганую мелодию, свободно мигрирующую из мажора в минор и обратно. Словосочетание «House of Fun» в целом кажется идеально подходящим музыке ансамбля – лучше не придумаешь! Хотя веселье тут, скажем сразу, несколько специфического свойства. Так, в контексте песни «дом веселья» – это вообще-то не что иное, как бордель, а повествует трек о юноше, которому исполняется шестнадцать, и он, таким образом, получает законодательное право вступать в сексуальные отношения, каковым правом и решает немедленно воспользоваться, но прежде идет в аптеку и, дико смущаясь, пытается купить там упаковку презервативов. Кстати, в Англии времен Маргарет Тэтчер секс до шестнадцати лет был в самом деле официально запрещен – так что Madness здесь ничего не выдумали (и даже напротив – в своем привычном иронично-балаганном стиле, получается, прокомментировали в композиции «House of Fun» положение дел в стране).