Хождение под мухой

До восьми мы просидели в машине, болтая о всяких пустяках. Галя оказалась прелестной девушкой, немного наивной, слегка ребячливой, может быть, не слишком умной и осторожной, но открытой, честной, веселой. Она сказала, что всегда мечтала иметь собачку, и я рассказала про наших псов. Галя пришла в восторг.

– Ой, вот бы Васеньке показать! Четыре песика да еще кошки!

– За чем дело стало? Бери сына и приезжай.

– Обязательно, – обрадовалась девушка.

В общем, к восьми вечера мы стали почти подругами. Когда часы показали двадцать ноль-ноль, Галя позвонила в дверь. Высунулась девчонка, но не та черноволосая и кареглазая, что впустила меня днем, а другая, рыженькая, с завитой челочкой.

– Привет, – сказала она Гале.

– Здравствуй, – отозвалась та и прошла внутрь. Потекли минуты. Сначала я ходила около корпуса, потом стала прыгать. Холод пробрался под одежду, тело затрясло, ноги превратились в ледышки, руки – в сосульки, нос, казалось, сейчас попросту отвалится.

Наконец, когда я окончательно превратилась в Снегурочку, дверь распахнулась, вышла заплаканная Галя и сказала:

– Иди.

В темном холле Лена протянула мне пакет и сказала:

– У нас принято переодеваться.

В отличие от черноволосой медсестры, разговаривавшей со мной сегодня словно сержант с солдатом-новобранцем, Леночка произнесла эту фразу, мило улыбаясь, будто извиняясь.

– Ясное дело, больница, – ответила я и попыталась расстегнуть пуговицы на куртке, но замерзшие руки не желали слушаться.

– Да вы не торопитесь, – вздохнула Лена, – можете тут хоть до шести утра сидеть. Смена в семь прибудет, если тихо, то пожалуйста. Главное, не шумите.

Мне наконец удалось переодеться, и Лена довела «старшую сестру» до дверей палаты.

– Если чего, – шепнула она, – я в сестринской сижу.

Я кивнула и толкнула дверь. Лежавший на кровати сухощавый, даже худой парень отложил книжку и удивленно глянул на меня:

– Вы ко мне?

– Да, Саша.

– Мы знакомы?

– Только заочно.

– В чем дело? – резко спросил он.

Его красивые, карие глаза сузились, превратившись в щелочки, подбородок приподнялся, и весь он, подобравшись, начал походить на сжатую пружину. Тронь такую случайно и мигом получишь по пальцам.

– Ты не злись, – сказала я и села на кровать, – лучше послушай, чего расскажу.

Начав со смерти Богдана, я перешла к «шутнику», толкнувшему на самоубийство Надю, вспомнила про Правдина, а напоследок спросила:

– Сколько тебе предложили за почку?

– Пять тысяч.

– А с матери Славика и с меня, когда я прикидывалась его женой, попросили пятнадцать, понимаешь, куда разница девается? Знаешь, пока мы сидели с твоей Галей у ворот, я случайно видела, на какой машине укатила Алла Станиславовна. Такой шикарный «Мерседес». Догадываешься, откуда у нее столько денежек? Все от несчастных людей получены, от тех, кто смертельно болен, и от тех, кто вроде тебя в безвыходное положение попал.

– Ну и чего вы хотите? – вздохнул Саша.

– Найти убийцу Нади, понимаешь, мы еще в школе вместе учились с первого класса.

– А я здесь при чем?

– Знаешь, где лежат ключи от кабинета Аллы Станиславовны?

– Нет, зачем мне?

– Спроси у Лены.

Саша хмыкнул:

– Зачем мне в эту ситуацию впутываться, нашли дурака!

Я тяжело вздохнула:

– Послушай, твоя жена права, остаться в молодые годы инвалидом очень плохо, одна почка – это серьезно.

– Мне здесь все подробно объяснили, – нахмурился Саша, – почки парный орган, ничего дурного не случится, если жить с одной. Многие люди своим родственникам помогают, и ничего, живут.

– Это, пока ты молодой, все в порядке, – пыталась я вразумить парня, – а вдруг в среднем возрасте болезни начнутся? Ведь не зря природа предусмотрела «двойной» набор?

– Мне очень деньги нужны, – хмуро ответил Саша, – долг вернуть.

– Я помогу тебе.

– Как это, интересно?

– У меня есть одна знакомая, невероятно богатая особа, замужем за «новым русским», у нее в доме деньги имеют другой счет.

– Это как?

– Ну ты держишь в кошельке десятки или сотни, а она тысячи. Пять кусков «зеленых» для нее, как для тебя пятьдесят рублей. Я попрошу, она даст.

Саша хмыкнул.

– Шило на мыло менять, отдавать все равно придется.

– Отработаешь у нее.

– Кем?

– Договоримся. Тебе здесь уже заплатили?

– Нет, сказали – после обследования.

– Вот и откажись завтра, скажи, операции испугался.

– Я? Боюсь врачей?!

Господи, до чего же трудно с молодыми – сплошной гонор и никакого ума.

– Саша, я предлагаю тебе отличный вариант: получишь деньги, потом отработаешь и долг отдашь и здоровье сохранишь. О Гале подумай, как ей придется тебя выхаживать, а если, не дай бог, неудачное вмешательство и мгновенная смерть? Значит, бедный Васенька будет расти безотцовщиной, которую всякий рад обидеть.

Последний аргумент достиг цели. Саша скрипнул зубами и пробормотал:

– Ну, допустим, я соглашусь и когда получу деньги?

– Тебе разрешают гулять?

– Сейчас да.

– Давай около трех часов встретимся возле въезда в больницу, отдам тебе конверт.

– И что с меня за это потребуете?

– Достань ключи от кабинета главного врача и отвлеки Лену, пока я там полчасика пошарю.

– Хорошо, только приезжайте завтра к восьми, как раз все уйдут.

– Может, сегодня?