Хождение в Кадис

С Ленсио, нищим представителем захудалого рода, еле сводящим концы с концами на скудное жалованье офицера береговой службы, они еще готовы были мириться. Однако каждое слово настоящего гранда, обладателя крупного состояния – слух о размере обнаруженного в шлюпке кошелька моментально облетел городок, – несомненно, стремилось преуменьшить неопровержимые достоинства, которыми природа наделила Санта де ла Пенья.

После того как Ленсио представил своего друга, один из представителей сливок прославленного города немедленно обратился к нему с вопросом:

– Вы ведь из Кадиса, не так ли?

Сантьяго учтиво склонил голову в знак согласия.

– Признайтесь, разве Кадисская гавань идет в хоть какое-нибудь сравнение с нашей великолепной бухтой?

– А вы бывали в Кадисе? – опрометчиво спросил Сантьяго, тем самым подписывая себе приговор.

– В Кадисе? – презрительно пожал плечами молодой человек. – Да что я забыл в этой провинциальной дыре? От добра добра не ищут, многоуважаемый гранд! Я, как и многие мои друзья, – он обвел широким жестом зал, как бы показывая, что все присутствующие кабальеро разделяют его мнение, – стараюсь не покидать пределов родного города. Здесь, в Санта де ла Пенья, мы наслаждаемся самым чистым воздухом в Испании, любуемся самыми прекрасными видами моря и гор и ведем изысканнейшие беседы, ибо общество у нас самое утонченное и высокое, в которое не так легко попасть даже высокородному гранду.

Слово «гранд» он произносил так, словно ему в рот попал таракан, от которого необходимо немедленно избавиться.

После этих слов Сантьяго вместо ответа повернулся спиной к насмешнику и залу, спокойно доел баранину, уже поданную расторопным слугой, допил вино и вышел из таверны с твердым намерением никогда больше в нее не возвращаться.

– Я думал, дело закончится поединком, – сказал Ленсио, когда они шли через площадь. – Будь я на твоем месте, этот негодяй получил бы для начала увесистую затрещину.

– Я так и намеревался поступить, – отозвался Сантьяго. – Но был уверен, что он продолжит свои наскоки, и приберегал пощечину для завершения нашей приятной беседы. Но дурачок почему-то угомонился.

– Думаю, префект разболтал о твоем поединке с Барбароссой, и юнец не решился заходить так далеко. Он ведь меч толком в руках держать не умеет. Кто его учил? Самое большее – взял пару уроков у какого-нибудь отставного вояки вроде дядюшки Кристобаля. Куда ему драться с выпускником Навигацкого!

– А ведь я бы мог убить его или нанести увечье, – очень серьезно произнес Сантьяго. – Бог спас меня от неугодного дела, Ленсио! Без всякой нужды, из-за пустых слов калечить католика? Нет, лучше смолчать и отвернуться!

– Подвижник! – вскричал Ленсио. – Святая душа! Падре Бартоломео должен сейчас улыбаться от счастья. Ладно, давай вернемся к разговору о целибате!

Вечер они скоротали в занимательной беседе в доме Сантьяго: вспоминали Навигацкое, смешные истории, преподавателей, соучеников, Кадис. Бутылка вина потихоньку пустела, и у Сантьяго, не привыкшего пить, тяжелели ноги и в той же степени легчала голова. Будущее представлялось многообещающим, настоящее – интересным, а прошлое – радостным и прекрасным.

Следующим утром, не зная, чем себя занять, он отправился в собор, отыскал там падре, терпеливо снес длиннющую нотацию и настойчивые предложения немедленно покаяться во всех мыслимых и немыслимых прегрешениях и вернулся домой, сжимая в руках толстенный том «Жития святых». Он давно намеревался почитать эту книгу; самые интересные истории, которыми отец Бартоломео украшал свои проповеди, были почерпнуты именно оттуда. Но в Навигацком день от подъема до отхода ко сну уходил на зубрежку, а дома не хватало решимости отложить в сторону привычные развлечения и сесть за книгу. Сейчас, окруженный скукой провинциального городка, ожидая неизвестно когда прибывающий корабль, он мог спокойно отдаться чтению.

Усевшись в покойное кресло напротив окна, Сантьяго раскрыл том и с удовольствием принялся перелистывать страницу за страницей. За этим занятием и застал его Ленсио.

– Где досточтимый гранд намерен сегодня обедать? – спросил он, кланяясь так низко, что шляпа почти коснулась пола.

– Дома, – ответил Сантьяго, поднимаясь навстречу гостю.

Этот и все последующие вечера они провели за столом в гостиной. Еду заказывали из той же таверны, а вино Ленсио каждый раз выбирал и приносил сам. Пообедав, они коротали время в неспешной беседе. По сравнению с пузырящимся, кипящим характером друга Сантьяго выглядел в своих глазах тяжеловесным тугодумом. Ленсио от любой интересной мысли вспыхивал, точно солома, начинал строить планы и предположения, но быстро прогорал, никогда не доводя разговор до дела. Сантьяго же любил все основательно, без спешки продумать, а решив – немедленно перейти к действию, и это несходство характеров делало их интересными друг для друга.