Хождение в Кадис

– Бойцы бойцами, да тут голова нужна. И меч, кстати, тоже. Обратно через Ладогу идти, по Неве подниматься! Каждый клинок на счету!

Афанасий отодвинул в сторону матроса, загораживающего сходни, и решительно двинулся на корабль.

– Кудой? – на ломаном русском заорал матрос. – Низзя!

– Поговорить с герром капитаном, – по-ливонски ответил Афанасий застывшему от изумления матросу.

На палубе царили чистота и порядок, словно команда только что завершила уборку. Капитан, высокий, дородный мужчина с обветренным лицом, одетый в коричневый камзол, разукрашенный золотыми позументами, уставился на незнакомца. Взгляд его маленьких блестящих глаз, расположенных близко к массивному носу, выражал недоверие и недоброжелательство.

– Ти кто? – спросил он по-русски.

– Я слышал, – медленно выговаривая слова, ответил на ливонском Афанасий, – вы ищете бойца. Возьмите меня.

– Тебя? – удивленно произнес капитан, подходя ближе и словно ощупывая незнакомца внимательным взглядом. – А что ты умеешь?

Следом за ним подошел высокий юноша с испитым лицом и мешками под глазами, видимо обладатель писклявого голоса. Кадык на длинной красной шее дергался, словно его обладатель непрестанно сглатывал слюну. Руку юноша держал на рукояти меча, а узкие бесцветные губы кривились в презрительной усмешке.

– Умею убивать, – твердо произнес Афанасий. – Это ведь как раз то, что вам нужно.

– А язык наш откуда знаешь?

– Отец научил. Он нанимался охранником на ганзейские суда, – ответил Афанасий.

– Были такие, помню, – согласился капитан. – Ну-ка, проверь его, Питер, – приказал он юноше.

Тот мгновенно выхватил меч и ткнул Афанасия в грудь. Меч не сумел даже прикоснуться к кольчуге, Афанасий отскочил, вырвал свой меч из ножен и резким ударом выбил оружие из руки не ожидавшего нападения Питера.

– Ого, – подивился капитан. – Вижу, что умеешь. Судя по всему, ты парень не промах, я тебя беру на корабль за стол и койку.

– А за службу сколько положите? – спросил Афанасий.

– Я уже сказал, – прогудел капитан, – стол и койку. И скажи спасибо, мил человек, что на борт пускаю, тебя ведь уже с собаками по всему Новгороду ищут. Иди в трюм, Питер тебе покажет, где укрыться за бочками, – он кивнул на юношу, – там и просидишь, пока не отойдем от Новгорода.

– Что ты такое несешь?! – возмутился Афанасий, пораженный догадливостью ганзейца. – Какие собаки, кто меня ищет?

– Сейчас я тебе объясню, – усмехнулся капитан. – Вояка ты ловкий, только попал в переплет. Одежда на тебе с чужого плеча и свежей кровью перепачкана, – он ткнул пальцем на низ рубахи, выглядывавшей из-под кольчуги. Афанасий опустил глаза и заметил пятна крови, видимо, брызнувшей из спины брата Федула, разрубленного чуть не пополам мечом стражника.

– Рукава коротки, – продолжил капитан, – и показывают то, что тебе лучше скрывать. Взгляни-ка, дружок, на свои запястья.

Афанасий поднес руки к лицу. Да, запястья были стерты наручниками, розовые полосы и царапины опоясывали их, точно браслеты.

– А кольчугу такую носят только дружинники, – усмехнулся ганзеец, – да и меч у тебя хорошей работы, что означает одно. – Он остро глянул прямо в глаза Афанасия и завершил: – Уж не знаю, за какие провинности, но посадили тебя, друг мой, на цепь, а ты, тоже не знаю как, оковы разбил, охранника зарезал и в его одежде ищешь корабль, чтобы сбежать подальше. Ладно, ладно, можешь не отвечать, это я так, только предполагаю. Иди сначала на камбуз, поешь до отвала и вались спать. Завтра мы будем уже на Ладоге.

Ганзейский когг по Волхову-реке шел сторожко, опасаясь мелей, а выйдя на простор Ладожского озера, поднял паруса и понесся, полетел, с шумом рассекая воду. Афанасий, никогда не ходивший на таком большом судне, полдня точно зачарованный простоял на носу, наблюдая за белыми бурунами под форштевнем, не в силах оторвать взгляд от озерного покоя. После черной могилы темницы безграничная водная ширь казалась раем, глаз, уставший постоянно упираться в преграду, отдыхал. Подошел капитан, постоял рядом, поняв его состояние, похлопал по плечу и отправился восвояси, не сказав ни слова.

По Ладоге шли неделю, шли спокойно, видимо, опасность не предвиделась. Охрана, пятнадцать оболтусов, похожих на разбойников, спала с утра до вечера. Их безделье, похоже, раздражало капитана. На стоянках, когда с когга сгружали товары, взятые в Новгороде на небольшие расстояния, он ставил охранников в одну живую цепь вместе с матросами. Кули, рогожи, бочки степенно перекочевывали из корабельных трюмов на пристань. Алчный ганзеец не упустил ни одной возможности заработать по дороге, хотя главный груз – тюки мехов – занимал большую часть когга.

Охранники вяло ругались, но шли на разгрузку.

– Нечего залеживаться, – наставительно рычал капитан. – Когда до дела дойдет, меч в руке не удержите от безделья. Давай, давай, пошевеливайся.