Хождение в Москву

Однако первая воздушная тревога, взбудоражившая москвичей, была объявлена в третью ночь с начала войны - в 3 часа 24 июня. Наблюдатели приняли возвращавшиеся с боевого задания наши самолеты за вражеские. К тому моменту все силы противовоздушной обороны столицы были изготовлены к бою. Это значит, зенитные батареи, истребители, прожектористы, аэростаты заграждения готовы были дать отпор врагу. В предвоенные годы Московский фронт противовоздушной обороны был подготовлен к отражению врага безупречно, располагал всем, чтобы отбить любое нападение воздушных армад. Командование ПВО имело комфортабельно оборудованный подземный центр управления, чего не имели Наркомат обороны и Генеральный штаб. Были наготове свыше 500 постов воздушного наблюдения, оповещения и связи. Но опыта, естественно, у них не было. Не имели опыта и экипажи бомбардировщиков, сбившихся с курса: они вместо следования к подмосковному аэродрому шли прямо на затемненную Москву.

И вот по радио среди ночи диктор разбудил жителей Москвы и без тени волнения, спокойно (отчего всем стало особенно тяжело) сообщил о воздушной тревоге.

По сигналу все пришло в движение. Из ворот Кремля в сторону "Кировской", подготовленной срочно для такого случая, по опустевшей Москве устремились правительственные машины. Зенитные батареи открыли по самолету огонь. Один из летчиков сгоряча ответил пулеметным огнем. Но, к счастью, далее все прояснилось. Этот эпизод подробно описан генералом Д. А. Журавлевым в его мемуарах.

Утром генералу пришлось давать разъяснение заместителю наркома обороны.

"Вернувшись на командный пункт, - пишет Журавлев, - я застал там генерала М.С. Громадина. Он рассказал, что недавно докладывал И.В. Сталину о ночном эпизоде... Сталин подробно расспросил обо всем, а потом потребовал разобрать со всеми командирами происшедший инцидент и принять меры к тому, чтобы подобные случаи больше не повторялись. В заключение он сказал: "Будем считать это учебной тревогой противовоздушной обороны". Так потом официально и было объявлено в печати".

С помощью бывшего коменданта объекта ГКО "Станция метро "Кировская" Черкасского мы теперь можем несколько дополнить этот эпизод. Доклад генерала Громадина состоялся не в Кремле, а на станции метро. После объявления тревоги сюда прибыли руководители партии и государства во главе с Сталиным. Вскоре выяснилось, что потревожили всех среди ночи зря. И вот тогда комендант объекта Александр Черкасский с тремя кубиками в петлицах и мирным орденом "Знак Почета" на гимнастерке, полученным за несколько лет до войны за выполнение заданий правительства, получил приказ - препроводить генерала из его штаба сюда, на станцию метро, куда уже прибыли военные, вооруженные маузерами, чей визит явно был связан с происшедшим инцидентом. Кем вернется из дверей кабинета на платформе станции "Кировская" генерал Громадин - никто тогда не мог предугадать. Но все, как говорится, обошлось.

Когда заместитель командующего Московским военным округом по ПВО генерал Громадин вышел из кабинета, он рассказал коменданту, что Сталин подробно расспросил его, где родился, где учился, где служил и добавил: "Мирное время кончилось. Хватит воевать на светопланах".

Однако повоевать на картах все же пришлось, но, прежде чем рассказать об этом эпизоде, связанном как раз с объектом ГКО на Кировской, 37, попробуем ответить на вопрос: когда принял новых хозяев этот особняк?

В мемуарах "Воспоминания и размышления" Г. К. Жуков пишет: "На протяжении всей войны Ставка находилась в Москве. Это имело большое моральное значение. В связи с угрозой вражеских ударов с воздуха в начале июля из Кремля она была переведена в район Кировских ворот в небольшой особняк с надежным рабочим помещением и связью. А через месяц поблизости, на перроне станции метро "Кировская", расположились и операторы Генерального штаба - рабочего органа Ставки".

В этом особняке и решено было 21 июля, когда в Москву поступила информация о готовящихся массированных налетах сотен самолетов, провести учение, приближенное к боевой обстановке.

В 5 часов вечера, как вспоминает генерал Журавлев, руководителей ПВО пригласили в особняк, находившийся во дворе, и проводили в кабинет Верховного Главнокомандующего. Зенитчики разложили свои карты на длинном столе, а летчики, которым для этого места не осталось, вынуждены были положить их прямо на полу. Проводил учение Жуков. За игрой наблюдали члены Политбюро.

- Покажите нам, как вы будете отражать массированный дневной налет авиации противника на Москву, - предложил Сталин.

Игра длилась полтора часа. Действия зенитчиков и летчиков Жуков в принципе одобрил.

- Завтра вы нам покажете отражение ночного налета, - сказал на прощание Сталин.

Но эта игра не состоялась, нужда в ней отпала, потому что в 22 часа 5 минут 21 июля, спустя месяц после начала войны, загрохотала битва в небе Москвы.

Станция московского метро, тоннели между ними смогли принять сотни тысяч москвичей. Они служили надежными бомбоубежищами.