Хождение в Москву

Так началось единоборство общественности, охотно поверившей этим словам, с властными структурами, раскрутившими к тому времени маховик строительства на холме, где выросли стены музея, вот-вот должны были поднять стальной шестисоттонный купол над залом Славы...

Протесты все сильнее звучали в средствах массовой информации, на встречах с новым руководством Москвы во главе с Борисом Ельциным. Впервые в истории советской столицы в центре города люди вышли на политическую демонстрацию, требуя не только прекратить строительство мемориала, но и "Восстановить Поклонную гору!", пройдя с этим лозунгом по главной улице. Вполне серьезно многие общественные деятели требовали от правительства, чтобы стены музея Великой Отечественной войны снесли, а на его месте насыпали холм, таким образом воссоздав "снесенную святыню".

Протестовали против коммунизма, а неправедный удар наносили по музею. Демонстранты не хотели знать заключение экспертов, доложивших правительству, что на отметке 170, где поднялось здание, никто ничего не срывал. Холм, с другой отметкой, в 800 метрах от мемориала, откуда в прошлом поклонялись Москве, спланировали в предвоенные и послевоенные годы, сооружая Кутузовский проспект и площадь Победы.

Социальная напряженность разрядилась только тогда, когда последовал приказ - строительство прекратить. Замерли башенные краны, ушли монтажники, успевшие напоследок поднять купол. Объявили очередной конкурс на проект памятника Победы, сначала открытый, потом закрытый... Возник нашедший одобрение замысел авторов, предлагавших поднять монумент на холме у Боровицкой башни Кремля...

Не ожидавший такого крутого поворота Анатолий Полянский скончался, успев разработать проект храма Георгия Победоносца на Поклонной горе и новые эскизы, нарисовав вместо красного знамени обелиск.

Белокаменному дворцу на Поклонной горе грозила участь недостроенного по прихоти Екатерины II царского дворца в Царицыно, где стены превратились в руины. Казалось, история повторяется, в Москве еще раз случилось то, что произошло в XIX веке с храмом Христа Спасителя. Его заложили на Воробьевых горах, но потом со скандалом строительство прекратили. Начали искать иное место в центре города, переделывать проект, и только на исходе столетия исполнили завет Александра Первого.

Последний президент СССР пытался запустить заглохший на Поклонной горе механизм стройки, но бессилие проявил и здесь. Так продолжалось до той поры, пока в 1992 году за дело не взялся ставший мэром Юрий Лужков, посчитавший сыновьим долгом воздать должное победителям, ветеранам войны. Перед крупнейшими московскими строительными организациями "Моспромстрой", "Москапстрой", "Мосинжстрой" встала важная задача - завершить сооружение дворца-музея через два года, к 9 мая 1994 года, а полностью закончить мемориал к пятидесятилетию Победы. Это значило не только воздвигнуть музей, но и Главный монумент, чей образ так долго никому не удавалось реализовать.

Труднейшую творческую задачу правительство города поручило монументалисту Зурабу Церетели, который проявил себя в Москве не только выдающимся мастером, но и умелым организатором, способным исполнить, казалось бы, невозможное. Он был главным художником Московской Олимпиады. На этот раз его назначили художественным руководителем мемориала. Предстояло не только создать Главный монумент, но и выполнить множество больших и малых форм на всем пространстве Поклонной горы, парка Победы, снаружи и внутри музея, храма Георгия Победоносца. Срочно требовалось изваять капители, венки, настенные барельефы зала Славы, украшения парадных дверей, изготовить фонари, разработать дизайн музейных залов, наконец, сделать иконы храма.

Можно ли выполнить за три года то, что не удавалось полвека? Проблема усугублялась тем, что художник взялся за реализацию идеи, когда над круглой площадью диаметром 230 метров изогнулась дугой громадная галерея с примкнувшим к ней прямоугольником. Над Поклонной горой поднялось колоссальное здание объемом 400 тысяч кубометров! Под куполом зала Славы умещается народу больше, чем в Храме Христа Спасителя.

Пришлось не только делать, но и переделывать, что всегда труднее. Созданные мастером для зала Славы монументальные настенные композиции, представляющие образы столиц бывших пятнадцати союзных республик, потребовалось в силу изменившейся политической ситуации заменить новыми, а счет изваяний шел на сотни...

Просторы перед музеем выглядели необъятными, безлюдными. Здание обдавало холодом мрамора. Твердь требовалось одухотворить, все пространство художественно осмыслить, пронизав единой высокой идеей доброты и тепла. Наконец, все ждали памятник Победы, ставший камнем преткновения и для художников, и для прежних правительств, оказавшихся бессильными решить сложную творческую задачу на крутом повороте истории.

Вот тут-то породнилась новая демократическая власть, для которой проект памятника Победы, мемориал на Поклонной горе стал не только первоочередным, но и родным делом, с творцом, художником Зурабом Церетели.