Хождение в Москву

Во все четыре стороны с каланчи нацелены указатели: на запад и восток, на юг и север. Северный край застилает зеленая завеса парка и лесов. Профиль города на юге и западе прочертили шпили высоких зданий и радиомачт. На востоке силуэт проще: заводские трубы, пузатые бочки газгольдеров. Но со всех сторон над крышами качаются стрелы кранов.

Четыре шага направо - и с севера дозорный попадал на восток, еще четыре шага - юг. Вот так за двенадцать шагов совершал кругосветное путешествие.

Как всякого, кто в пути, продували вышкового ветры, секли дожди, засыпало снегом.

"Трудно приходилось этому "высокопоставленному" лицу в бурю-непогоду, особенно в мороз зимой, а летом еще труднее: солнце печет, да и пожары летом чаще, чем зимой, только жди, не зевай!" - так писал о вышковом В. Гиляровский, репортер, почетный пожарный.

Опустела вышка в Сокольниках, только мне интересно, что с нее видно. Воспользовавшись случаем, наблюдаю с каланчи: косые лучи солнца пробиваются по краям черной тучи, доставая до крыш. Налетел северный ветер, и теперь уже достают до крыш косые струи дождя. А когда прошел ливень, крыши горят огнем, как зеркало, отражая в небе золото заходящего дня.

Среди домов на востоке различаю в бинокль еще одну пожарную каланчу. Но она пуста. Вид с нее на Москву закрыли многоэтажные дома.

Час пролетел быстро, как птица над крышей.

Пора в обратный путь.

Винтовая лестница приводит вниз, до второго этажа. С него на землю можно спуститься двумя путями - или по лестнице, или по трубе. Достопримечательность пожарных - стальная труба. Один ее конец упирается в потолок дежурной части, другой ушел под пол, на первый этаж - в депо. Это лифт пожарных. Вверх на нем не подняться: труба отшлифована до блеска ногами и руками бойцов, но вниз спускаться - лучшего средства нет. Скорость спуска такая же, как у падающего камня, - 9,8 м/сек2.

Охватив трубу ногами, камнем падают по тревоге со второго этажа вниз к машинам все, кто дежурит наверху. Только такой "лестнице" выдержать напор и движение людей, у которых в запасе 45 секунд. Съезжаю и я по трубе. Такую возможность предоставляют журналистам и дорогим гостям из соседней школы. Мальчишки не зря любят ходить в дом под под каланчей, где вот уже век, как нашли себе место быстрота, мужество, отвага.

К ЗВЕЗДЕ В ГОСТИ

Подъем к звездам везде одинаков. Сначала нажимают кнопку. Кабина отрывается от земли, на табло мелькают всевозрастающие цифры: 2, 20, 30... На высоте птичьего полета срабатывает вторая ступень. Выше в небо - теснее лифт. В кабине нас двое: старожил высотного дома, не раз совершавший головокружительные рейсы, и я.

Дальше ехать некуда. Можно только идти. Сюда можно водить на экскурсию специалистов. Нигде в Москве нет такой коллекции лестниц, как здесь - в шпиле Московского университета. Маршевая лестница с перилами переходит в винтовую. Та ввинчивается в шпиль и превращается в трап. На звездах не ждут в гости. Сводки погоды долго пророчили сильный ветер, мороз, облачность. Они откладывали подъем со дня на день, пока не наступило затишье. Но когда я шагнул из лифта под шпиль, то пожалел, что погода успокоилась.

Внутри шпиля тихо, как под безъязычным колоколом.

Ветер тут воет, плачет, кричит на разные голоса в непогоду... Я мог только представить это со слов сопровождающего инженера. Прошло сорок лет с небольшим, как из шпиля ушли монтажники.Срок ничтожный для исполина, воздвигнутого на века. Время еще не успело отметиться на стекле и металле. Зеркальное, цвета позолоты, стекло так же отлично, как свет, отражает ветер и влагу, защищая своим хрупким панцирем броню металла.

Плечи касаются круглой стенки, суживающейся с каждым шагом. Приходится и ногами и руками перебирать тонкие ступеньки, приваренные к трубе. Когда кажется, что дальше не протиснешься, сбоку появляется овальная дверь. Еще шаг и - балкон.

Под звездой на острие шпиля строители свили из стальных прутьев нечто вроде гнезда, уложив в его основание бетон. Правда, оно так высоко и ветры обдувают его так сильно, что даже птицы не претендуют на столь видное место.

Над головой повисли колосья звезды. Под ногами - Москва. Здесь мы и познакомились. Александр Владимирович Залесский - инженер, любитель восхождений на вершины, будь то гора или шпиль, добровольный экскурсовод. На его счету купол Исаакиевского собора, Чатыр-Даг - вторая вершина Крыма и неоднократные подъемы на звезду университета - высшую точку города. Но и отсюда - с высоты в четверть километра - не видно всей Москвы. Даже ее ближайшая юго-западная граница далеко за горизонтом, к которому, как к финишу, устремились наперегонки стройные шеренги домов. А северные, восточные, южные горизонты скрывают бесчисленные крыши. Какая же нужна вершина, чтобы увидеть с нее всю Москву?

- Между прочим, - сказал инженер, - я вам как-то звонил. - И я сразу же вспомнил голос одного дотошного читателя, который часто звонил по телефону в редакцию. По его просьбе я выяснял, откуда в Москве идет счет километрам - от почтамта, как в других городах, или от Красной площади...