Хозяева джиннов

– Чтобы стая гулей победила одного из них? Скорее сомнительное, чем философское.

Асим пожал плечами.

– Ты видела то же, что и я. Они… им кормились. – Он скорчил гримасу, но аппетита не утратил.

– И те же гули просто нас отпустили.

– А ты бы предпочла, чтобы напали? Может, они объелись!

– Что говорит Ангельский Синедрион?

Ухмылка Асима сама по себе была ответом.

– Конечно, – пробормотала она. – Молчат, как обычно.

– Как всегда, – исправил он. – Высшие создания к нам не снисходят. – Он целиком запихнул в рот еще одну пахлаву. – Зато Хартум ответил насчет нашего мертвого джинна Сеннара. Оказалось, его изгнали. Шейх обвинил его в «неподобающих практиках».

– Что это означает? – поморщилась Фатима.

Асим стряхнул с пальцев сахарные крошки.

– С этими революционными суфиями, кто знает. Все эти мистическо-политические разговоры вызывают у меня головную боль. Некоторым только дай Маркса почитать…

– Значит, смерть Сеннара признали суицидом?

– Ты сама так решила, – напомнил ей Асим.

– Но мы ничего не узнали. Что произошло с его кровью? Те глифы – в мавзолее – были такие же. Мертвый джинн и мертвый ангел? Это не совпадение. Здесь какая-то связь.

Асим вздохнул и откинулся на спинку стула, сложив руки на груди.

– Может, ты права. Но какую бы связь они ни разделяли, они унесли ее с собой в… куда отправляются такие, как они, когда умирают. Аллах даст, этим дело и закончится.

Фатима подалась вперед:

– Но что, если нет? – Она понизила голос: – Я рассказывала, что говорил тот гуль. «Возрождение». На картине с черным озером в квартире джинна было то же слово.

Асим недовольно поморщился:

– Я ничего этого не слышал. К тому же гули не разговаривают. Они просто… – Он сделал рычащее лицо и скрючил пальцы в пантомиме. – Много чего происходило. Может, его слова тебе почудились.

Фатима насупилась над своим кофе. Асим был прав. У гулей едва сознание было, что говорить о разуме. Они не говорили. Они никогда не говорили. Только этот. Может, ей действительно почудилось?

– Что насчет сбежавших гулей?

– Наши люди на них охотятся. Скоро их найдут. Вечно с этими гулями проблемы. Спасибо, аль-Джахиз. – Асим вытер руки и поднялся. – В любом случае каирская полиция считает дело закрытым. И некроманта остановили в процессе. Неплохая работа для одной ночи.

Фатима насупилась еще сильнее:

– Министерство телеграфировало мне то же самое.

– Значит, так я и поступлю. Пойду домой. Посплю. Бумажной работы с утра будет больше чем достаточно. Современный мир любит бумажную работу. Еще одна вещь, о которой моему деду не приходилось переживать. – Он вздохнул. – Храни тебя Аллах, следователь.

– Храни тебя Аллах, инспектор.

Когда он ушел, Фатима продолжала сидеть, пытаясь соединить детали прошлой ночи. Но они просто не сходились. Следователь работала с пазлом, не зная, как выглядит целое, и это ни к чему не вело. Она запустила руку в волосы под котелком, сначала в раздражении, а затем в смирении. Положила несколько купюр на стол и вышла из кофейни в ночь. Может, она и примет совет Асима.

Достав карманные часы, агент щелкнула крышкой. Вслед за медленным движением полумесяца на вращающихся шестеренках раздавалось приглушенное тиканье. Все еще несколько часов до рассвета, хотя эта часть делового центра Каира, кажется, никогда не спала. Фатима вернула часы на место, пытаясь решить – вызвать экипаж или поехать на воздушном трамвае, когда кто-то в нее врезался. Мужчина, одетый в черное. Контакт продолжался мгновение, прежде чем он исчез, даже не извинившись, оставив ее злиться на грубость. Иногда этот город…

Фатима остановилась, когда рука нащупала пустоту в нагрудном кармане. Часы пропали. Карманник! Ее обнес проклятый карманник!

Сыпя проклятиями, она развернулась и просканировала ночную улицу. Что-нибудь менее важное она бы спустила с рук, но не часы! Небольшие группы посетителей перемещались между ночными кальянными или рынками. Но своего вора агент обнаружила без особого труда – на другом конце улицы. Он остановился, насмешливо поболтал часами на цепочке и бросился прочь.

Фатима зарычала и рванула в погоню. Может эта ночь стать еще хуже? Мужчина бежал быстро, но и она не отставала – даже в неудобных туфлях. Следователь догоняла его без труда, расталкивая перепуганных прохожих. Когда карманник внезапно исчез за углом, она последовала за ним и обнаружила себя в переулке. Он вел к стене, размер которой скрывали тени. Фатима выхватила револьвер, вспомнив, что в ночном Каире скрывались существа похуже воров.

– Я только хочу вернуть часы! – выкрикнула она. «И отвесить пару хороших пинков». – Просто отдай их. Я вооружена!

Агент вошла в переулок. Единственным звуком было цоканье ее туфель по каменной брусчатке. И слабое дыхание. Не ее. Фатима резко развернулась, когда фигура в черном выступила из теней. Как он оказался позади нее? Лицо карманника скрывалось под платком черной ткани, не открывая ничего, кроме острого взгляда.

– Ни шагу! – приказала она, поднимая револьвер.