Хозяева джиннов

В толпе воцарилась потрясенная тишина, а затем послышался голос: «Да, сними маску!» За ним последовал другой: «Покажи лицо! Сними маску!» Фатима позволила себе почти незаметную улыбку, когда зазвучали требования. В этом были все каирцы. Они тебя слушали. Но если ты хочешь, чтобы за тобой следовали, если хочешь их доверия, они должны чувствовать, что тебя знают. Им нужно заглянуть в твои глаза и понять твое сердце. Маска была хорошим приемом. Но многие люди пришли на митинг скорее из любопытства. Она ухватила это любопытство и хорошенько его встряхнула.

– Что же так долго? – насмешливо спросила следователь. – Или этот подвиг аль-Джахизу не по силам? Или у тебя лучше получается толкать речи? Моя мама всегда говорила, что под приятной и скромной внешностью часто скрывается катастрофа. Может, ты прячешь катастрофу под этой маской? Может, твои глаза выпучены, как подразумевает твое имя? – Взрыв смеха. Еще одна черта каирцев: только дай им причину – и ты можешь стать посмешищем, предметом колкостей, которыми обмениваются на улицах и в кофейнях.

– Давай же, великий шейх, – добавила Фатима для верности. – Сними свою маску!

Самозванец выставил руку, снова призывая к тишине:

– Я никогда не называл себя шейхом, – ответил он своим мягким голосом. – Этот титул ты мне приписала. Я лишь обнажаю истину. Я говорю об этих истинах тем, кому нужно их услышать – мусульманам ли, коптам или неверным. Когда я впервые пришел на улицы Каира, я был лишь учителем и никем более. Тем, чье лицо могло затеряться среди других. Я не желал, чтобы мое лицо восстановили, не хотел стать идолом для поклонения для запутавшихся людей. Я не желал, чтобы меня использовали вероломные, дабы сбивать с пути.

Фатима радостно готовила новые издевки. У него не выйдет отговориться.

– Но я понимаю, иногда, чтобы укрепить истину, глаза должны узреть.

Слова на языке Фатимы испарились, когда мужчина совершил немыслимое – поместил пальцы с обеих сторон золотой маски и поднял ее. Охи вокруг ножом рассекли тишину.

Лицо под маской ошеломляло, и ей пришлось совершить усилие, чтобы не отступить. То было угловатое лицо, с острыми выступающими скулами и вытянутое к подбородку. Кожа, что его покрывала, была темной, как у любого суданца, и контрастировала со спутанными кудрявыми волосами с проседью, спадавшими на лоб. А глаза! Это казалось невозможным, но они сияли еще ярче – будто снятая маска обнажила их суровый блеск. Он не мог быть настоящим аль-Джахизом, ее разум попросту не принимал эту вероятность. Но если она когда-либо представляла, как может выглядеть человек из историй и легенд, вернувшийся в их мир, то это было лицо, открывшееся перед ней.

Благоговение, охватившее толпу, было осязаемым, люди разразились восклицаниями: «Это он! Он вернулся! Аль-Джахиз!» Имя подхватили новые голоса, слившиеся в единый хор: «Аль-Джахиз! Аль-Джахиз! Аль-Джахиз!» Если и были еще сомневающиеся, их голоса утонули в самозабвенных криках.

– Это нехорошо, – сказала Хадия.

Фатима оглянулась. Она надеялась сорвать маску с самозванца, доказать, что он жулик. Вместо этого подарила ему признание. У следователя возникло гнетущее чувство, что все это было ловушкой. И она сама в нее запрыгнула.

– Что теперь? – спросил Асим.

Фатима отбросила ужас и сомнения в себе.

– Я припоминаю, что он признался в убийстве. Возьмем его, пока он еще больше людей не накрутил.

– Похоже, они уже порядком накручены, – указала Хадия.

Не только они, заметила Фатима. Хамид и другие агенты сжимали свои черные дубинки. Полицейские опустили руки на жезлы, их плечи напряглись, как у людей, готовых броситься в бой. Может случиться взрыв.

– Асим! Или мы его арестуем сейчас, или отступаем!

Усы инспектора застыли.

– Каирская полиция не отступает, – резко ответил он. Асим достал свисток и дважды в него дунул. Полицейские выхватили дубинки и выстроились в шеренгу. – Я уполномочен поместить тебя под арест! – прокричал инспектор самозванцу. – За убийство лорда Алистера Уортингтона и его партнеров! Каждый, кто воспрепятствует, будет арестован за вмешательство в исполнение воли государства!

Ответом ему послужил взрыв гневных криков, улюлюканья и скандирования.

– Воля государства. – С крыши донесся насмешливый голос самозванца. – Теперь вы видите, о чем я говорю? Где были власти Каира, когда вы болели? Или нуждались в чистой воде? Или когда дорожала еда? Их это не волновало. Но теперь, чтобы защитить коварных чужаков, они прислали целую полицейскую армию. И против кого? Бедных и растоптанных. Вторгаясь в ваши дома и жилища. Все это, чтобы схватить одного человека? Если мои люди пожелают, я пойду с ними добровольно. Лишь бы это позорное предательство прекратилось.