– Вот где становится совсем интересно. Светила помещаются богом «на» небесный свод. Не «за», не «под», а именно «на». Нужны они ему были для того, чтобы будущие обитатели этого нового мира могли вести календарь, отсчитывать время. И вот что особенно примечательно, обратите внимание: в обоих случаях автор пишет, «чтобы светить на землю».
– И что в этом такого? – искренне не понял я.
– Тим, дорогой, ты представляешь, сколько лет пережили эти строки, как давно они могли быть написаны, сколько поколений их читали и переписывали? При этом многими обе книги считаются священными, то есть в них нельзя было, как и нельзя сейчас, просто взять и добавить что-нибудь от себя. Каждое слово выверялось, а потом проверялось временем. Тут написано «светить на землю». Не знаю, как вы, молодые люди, а я вправе понимать, что задача «светила великого» – Солнца – и «светила малого» – Луны – светить не куда попало, а исключительно вниз, на землю, направленно.
– И это значит… – начал я, ожидая продолжения.
– И это значит, что и Солнце и Луна могут тоже быть вовсе не светящими во все стороны шарами, а плоскими, как прожекторы, лампами.
Как вы поняли, Кроули стал апологетом того, что сегодня принято называть «теорией плоской земли». Думаю, вы по себе знаете, насколько это навязчиво: стоит вам установить для самого себя хотя бы два-три факта того, что Земля просто физически не может быть шаром, который так называемая наука преподносит детям буквально с пелёнок в виде ярких картинок и игрушек, и вы уже никогда не будете в состоянии смотреть на глобусы без грустной улыбки. Я пишу об этом почти равнодушно, хотя за последующие годы узнал немало людей, для которых открытие многовекового обмана стало равноценно крушению всего окружающего их мира. Мы вообще по природе своей склонны всё драматизировать. И бросаться в крайности. Сколько ни призывают нас мудрые философы следовать золотой середине, каждый понимает это по-своему и почти никто проверенной временем заповеди не придерживается. Некоторые хватаются за голову. Другие – сразу за оружие. Кроули взялся за перо и целыми днями что-то записывал в толстой тетради. Точно такую же он вёл, занося в неё все наши расходы и доходы. Примечательно, что вторую он тоже теперь хранил в запирающемся тайнике, о ключе к которому знал только я.