Дом внутри изменился на уровне ощущения. Если бы я не знал, что произошло, думаю, я всё равно почувствовал бы странную пустоту. Вещи потеряли своего хозяина. Если раньше здесь обитал домовой, как во всех уважающих себя домах, то было очевидно, что он подхватил своё мешочек, плюнул и ушлёпал куда-нибудь подобру-поздорову. Или притаился, ожидая, что будет дальше. Ключ от заветного тайника я нашёл, где ему и положено было лежать – в жестяной банке со старым рисом. Сам тайник хитрый Кроули смастерил не в полу под половиком и не в потолке, а в стене за изголовьем массивной кровати. Никому из посторонних и в голову не могло бы прийти, что изголовье легче лёгкого вынимается из пазов, и за ним обнаруживается вставленный прямо в пропил в бревне железный сундучок. Сундучок был небольшим, но тоже весьма тяжёлым. Кроули уверял, что при пожаре его содержимое не сгорит, поскольку стенки двойные, а в промежутке засыпан песок для изоляции. Ингрид с любопытством наблюдала за моими манипуляциями с доской изголовья, сундучком и ключом. Внутри мы обнаружили обе упомянутых мною выше тетради, несколько мешочков с деньгами и запечатанный конверт. Конверт предназначался мне. На нём неровным почерком так и было написано:
Написано на нашем фрисландском, чтобы любому грамотею было понятно. Зато когда я вскрыл конверт, выяснилось, что само письмо – точнее, послание – старик старательно вывел по-английски, и это могло означать лишь то, что он хотел, чтобы его последние мысли остались между нами. Вот что я прочитал: