Хозяева плоской Земли

Оказалось, что понимают многие. Молча, как собачата, но понимают. О чём свидетельствовали их кивки, которыми сопровождалось моё последующее объяснение ситуации, мол, я хороший, я обманул воров, увёл у них машину, теперь они свободны и могут или остаться в Италии, или вернуться домой, кому как больше нравится, показал, в каком направлении ближайший населённый пункт – Рассина, дал каждому по 80 000 лир (что по тем временам примерно соответствовало 50 долларам США), а когда они поняли, что я, действительно, хороший и говорю правду, сказал, что мне самому грозит теперь ещё большая опасность, чем им, поэтому если кто-нибудь их попросит меня описать, лучше говорить, что я старичок с бородой и белыми волосами. Дети любят, когда взрослые разрешают им врать, поэтому мои слушатели, попрятав деньги, сопроводили свои решительные кивки понимающими ухмылками.

Скрепя сердцем и стараясь не оглядываться, я забрался в кабину, прощально бибикнул и уехал, оставив их стоять посреди лужайки, растерянных, по-прежнему напуганных, но свободных. Правильно ли я поступил? Мог ли поступить иначе? Предоставляю решать читателю. Который, конечно, может купить или даже поймать красивую птичку и потом до самой смерти кормить и развлекать её в клетке, а может вывезти в лес и отпустить на волю, отдав в руки проведенья и не испытывая мук совести за то, что не в состоянии летать следом за ней с ветки на ветку и спасать от неминуемых опасностей.

Один из неписаных принципов упоминавшихся мною выше иезуитов – не светись. Вы вот знаете, например, как сегодня зовут их Верховного Генерала, «чёрного папу»? А ведь он даже с официальной точки зрения ровня папе римскому76, хотя фактически гораздо важнее, поскольку именно ему подчиняются все существующие тайные общества, включая масонов (о чём сами масоны высших степеней могут даже не подозревать). Вот и я, начиная прозревать к истине, с готовностью брал на вооружение их пример. Появиться на экране телевизора – почётно, построить дом для освобождённых из рабства сирот – благородно, однако в мире, который нас окружает, это равносильно самоубийству и подписанию приговора для всех, кто вовлечён. С врагом, который действует в тени, можно бороться только до тех пор, пока не выходишь на свет. А у меня были планы не останавливаться на достигнутом.

Мерседес я подогнал прямо Ришару. Трак был расцеплен, потерял номера и встал «под крышу»: в просторный ангар, где Ксавье с Патрисом на моих глазах за несколько часов довели его до вполне приличной степени неузнаваемости. Пока они этим занимались, я отзвонил Рамону и порадовал его вестью о том, что «семья передаёт ему привет и благодарит за подарок». Дня через два мы с ним встретились на нейтральной территории, и он во всех подробностях рассказал мне об оставшихся за кадром последствиях случившегося.

Новые хозяева пришли в ужас. Водитель и сопровождающий пропали, будто их и не было. С таких должностей не увольняют. Мой пример тут не показательный, хотя мне теперь тоже следовало вести себя крайне осмотрительно. О новых отправках пока речь вообще не шла. Видимо, наверху решили залечь на дно, переждать и посмотреть, что будет с детьми. Те, кстати, тоже не подавали признаков жизни. Никто не снимал о них новостей, никто не искал таинственного Робин Гуда. О том, что с ними всё в порядке, я знал лишь по одной-единственной публикации в местной тосканской газетёнке, в которой их назвали «беглецами от тирании» и вообще постарались преподнести всё так, будто их никто не крал, а побег из «бывшего коммунистического лагеря» был их собственной сознательной инициативой. С общей фотографии читателям улыбались исключительно девочки, что понятно, поскольку в политическую сознательность пятилетних мальцов не поверили бы даже доверчивые итальянцы. Я же всё это знаю лишь потому, что не смог усидеть на месте и по пути от Рамона заехал обратно в Рассину послушать сплетни. Газета, о которой я упомянул, лежала прямо на стойке кафе, куда я заглянул пропустить чашечку капучино. Статья с фотографией были хорошим поводом завести беседу с приветливой барменшей, которая восторженно поведала о том, как в один прекрасный день к ней прямо из соседнего леса явились плохо пахнущие дети, правда, при деньгах, и пока они перекусывали, она позвонила хозяйке и та незамедлительно вызывала полицию и знакомого журналиста. Название кафе упоминалось в тексте дважды, хотя в итоговом варианте его вывеску с фотографии в редакции всё же вырезали.

– Зато мы сделали доброе дело, – подытожила женщина.

Что стало с детьми дальше, она не знала, кроме того, что их увезли в полицию, а комиссар при ней звонил куда-то и просил, чтобы связались с посольством. Вероятно, они уже дома.

– Неужели они не понимают, что родители волнуются? – возмутилась она, кладя мне на блюдце чек. Будучи первой (после меня), кто встретил этих несчастных на итальянской земле, о сути произошедшего она судила по тому, что потом написали в газете. О, святая наивность!