Хозяева руин

Каждый шаг давался с трудом, но он упорно продвигался вперед. Его вела злоба и жажда мести. Трахнутые ублюдки! Из-за них погибла вся группа, и он не намеревался их отпускать. Эти твари должны получить свое!

Морфов вокруг видно не было. Все они стянулись на шум боя, и в стороне от него Бес чувствовал себя почти в безопасности. Шаг, еще один… Еще… Немного совсем, метров сто осталось…

Те несколько минут, в течение которых он преодолевал расстояние, отделяющее его от места боя, стали самой длинной дорогой в его жизни. В какой-то момент изуродованная нога подломилась, не выдержав издевательств, он упал, ударившись подбородком о камень и прикусив язык, сплюнул кровь, и, шипя ругательства, пополз. Не уйдете, твари!

Возле штольни кипела битва, но Бес наблюдал ее отстранённо, как бы со стороны. Даже когда он увидел, как гигантский крабомоллюск убивает Стила и Ганса, Бес не испытал никаких эмоций. Все его мысли были направлены на одно: не дать ублюдкам уйти безнаказанными. Метр… Еще метр…

Впереди происходило что-то невероятное. Пятеро бойцов, один из которых, к тому же, был тяжело ранен, изо всех сил сдерживали натиск почти полусотни монстров. И им, черт побери, это удавалось! Сознание затопила ненависть. Трахнутые уроды! Его группа мертва – а они еще живы! Это несправедливо. Нужно разобраться с этим.

Когда один из монстров расправился с раненым, Бес едва не закричал от радости. Изуродованное туловище, оторванная рука, кровь, стекающая на землю и смешивающаяся с красно-бурым шлаком… Кажется, картины лучше он еще не видел. Тот, что тащил раненого, будто с ума сошел. Заревел раненым зверем, схватил вторую винтовку и принялся поливать свинцом все вокруг. Может, он и этих зацепит? Хотя, нет. Они должны погибнуть от рук Беса.

Кажется, на какое-то время он потерял сознание, потому что, когда он снова посмотрел вперед, на площадке перед штольней был только один боец. Тот самый, что палил по морфам с двух рук. Остальные же как раз спускались в трахнутую шахту. Это что же, они уходят, что ли? Ну, нет!

Последним усилием он подтянул себя вперед, ухватился за перевернутую вагонетку и кое-как уселся, вытянув раненую ногу. Не самая удобная позиции, но другой ему, пожалуй, уже не занять. Перетянув со спины тубус гранатомета, он с трудом привел оружие в боевую готовность и посмотрел на снаряженную гранату. Вакуумная. Отлично. То, что нужно.

Кое-как взгромоздив гранатомет на плечо, он несколько секунд пытался справиться со слабостью. В таком состоянии стрелять нельзя. У него всего один шанс, один выстрел. И он должен использовать его так, как надо.

Усилием воли он подавил дрожь в руках и откинул планку прицела. Импланты все так же не работали, и наводиться пришлось по старинке.

Боец перед входом в штольню все стрелял, выкрикивая чье-то имя. У его ног лежал окровавленный труп, и Бес понял, что боец зовет по имени того, кем этот труп был всего лишь несколько минут назад. Он облизал пересохшие губы, и улыбнулся. Хорошо. Трахнутые уроды должны страдать.

Бес медленно нащупал спуск, и на прицеле загорелась подсветка. Работает. Отлично. Глубоко вдохнув, он выстрелил. Момент, когда вырвавшаяся из трубы граната устремилась к цели, закручиваясь по спирали, показался ему самым лучшим в жизни, а взрыв, прогремевший под сводом тоннеля, был сродни оргазму, подбросившему искалеченное тело.

– Получите, суки, – прохрипел Бес, глядя, как рушась, оседают перекрытия штольни, погребая под собой весь отряд трахнутых ублюдков.

Затопившее его наслаждение было настолько велико, что боль ушла совсем. А вместе с этим проснулись, наконец, импланты. Уже похоронивший себя Бес осклабился. Ха. Удача любит смелых! Он еще потрепыхается! Импланты заработали, а значит, можно связаться со Слаем. Слай поможет. Слай от него не откажется. Слай пришлет вездеход, медиков, запас А-стимов, и он дотянет до базы. А там – регенерационная капсула, интенсивная терапия, и через несколько дней он будет, как новенький. Главное, чтоб А-стимов привезли. Тогда он дотянет. Точно дотянет. Абсолютно.

Открыв панель интерфейса, Бес вызвал меню чатов. Не видя значка отсутствующей связи, начавшим деревенеть языком он диктовал текстовое сообщение, когда сзади послышался какой-то странный звук. Будто застрекотал гигантский кузнечик.

Этот звук он где-то уже слышал. Только вот где? Никак не вспомнить. Но он ассоциировался с чем-то важным. Жизненно важным. Надо, пожалуй, посмотреть…

Придерживаясь за край вагонетки, Бес кое-как повернул голову… И замер, уставившись в два горящих злобой глаза, смотрящих на него из-под закрывающей лоб, низко нависающей броневой пластины.

– Твою мать… – тоскливо пробормотал Бес. В следующую секунду мышцы твари сократились, мелькнул остро отточенный костяной клинок-серп, и наступила темнота. Последней мыслью, мелькнувшей в угасающем мозгу была мысль о том, что не стоило браться за это задание. Глядишь, и ребята были бы живы.

***