Хозяйка Айфорд-мэнор

Нет, начхать на условности, решила она и кинулась к двери, надеясь, что Коллум не ушел достаточно далеко и услышит ее. В коридоре, готовая броситься к лестнице вдогонку за ним, она замерла, заметив тень у стены: Коллум Шерман глядел на нее своими магнетическими глазами.

— Я думала, ты ушел, — пролепетала она.

— Я не смог оставить тебя.

— Собрался сидеть здесь до утра?

— Мне все равно не уснуть.

Они поглядели друг другу в глаза, и Аделия предложила:

— Тогда проходи. — И указала на дверь своей комнаты. — Боюсь, я тоже не сумею заснуть. Страшно.

Коллум молча переступил порог ее спальни, и девушка заперла дверь на замок. Они постояли в неловком молчании, казалось, не зная, куда себя деть, и Аделия предложила:

— Ты можешь занять одну сторону, я — другую. — Она поглядела на большую кровать.

Ей подумалось вдруг, что она никогда не делила постель ни с одним мужчиной до Коллума… Адэр и то, что случилось под звездами, было другим. Муж тоже не трогал ее после свадьбы.

Коллум же…

— Ты ложись — тебе нужен отдых.

— А ты?

— А я стану тебя охранять.

Аделия легла поверх покрывала, мужчина сел в каминное кресло. Они молчали, думая о своем, было неловко и сладко одновременно. Она вспомнила свою первую брачную ночь: как испугалась, когда младший Шерман вошел в комнату. Как она умоляла… Горячая волна стыда окатила ее от макушки до пят. Стыда и немножечко сожаления… Вот если бы этот ребенок, она коснулась своего живота, был от Коллума Шермана…

— Керра зря запалила огонь, — сказала она, сев на постели, — в этой комнате нечем дышать.

Мужчина, кажется, усмехнулся.

— Вот уж воистину. Я открою окно!

Он встал и отпер тяжелую раму. Свежий воздух, ворвавшись в комнату, заставил Аделию зябко поежиться…

Коллум же вдруг спросил:

— О чем ты думала?

И Аделия покривила душой:

— Да так… припомнила наш разговор с братом. — И продолжила в том же ключе: — Знаешь ли ты, зачем прибыл Сэмюэль в Тальбот? Он должен изловить зверя… тебя. Он сказал, что, поймав его, наденет на оборотня ошейник из серебра и поведет его в суд, дабы тот ответил за все. А еще…

— Я все это слышал… — оборвал ее Коллум. — Оборотня станут пытать, чтобы выяснить тот ли он, кто им нужен. А я, как нарочно, подставился вчера перед ним… Просто не знал еще…

Коллум стоял близко к постели, и Аделия потянула его за рукав, побуждая присесть рядом с собой. Коллум сел…

— Расскажи, как это работает, — попросила она. — Каково это… быть не совсем человеком.

Коллум провел по ее волосам, очень нежно, задумчиво.

— В этом есть свое преимущество, — произнес он, — я вижу, слышу и обоняю все окружающее намного ярче, чем прежде. Не то, чтобы я помнил, как было оно до того, как… Но знаю, что так у обычных людей не бывает.

— Ты можешь читать мои мысли? — спросила Аделия с замиранием сердца.

— Нет, мысли я читать не умею, — улыбнулся мужчина, — но могу легко догадаться, что за эмоции одолевают тебя… Например, — он взял ее руку, — минутой назад ты была смущена, и вся комната полыхала словно пожаром. Я чувствовал жар твоей кожи… твой запах. Ты пахнешь ванилью и розами. Этот запах я учую везде, где бы ты ни была… И сейчас твое сердце стучит оглушающе громко.

Смущенная, с полыхающими щеками, Аделия прижала руку к груди, как бы желая утишить звук беспокойного сердца, но мужчина лишь улыбнулся.

— Два сердца стучат в унисон, этот звук невозможно спутать ни с чем.

— Ты слышишь сердце ребенка?

— Так же отчетливо, как твое. Можно? — Он потянулся ладонью к ее животу, и, едва Аделия разрешила (не без внутренней робости), он коснулся его, осторожно очерчивая обрис. У Аделии мурашки побежали по коже… Она молча сглотнула.

— Сильный малыш. — Коллум поглядел ей в глаза. — Не думай о том, что случилось, — произнес вдруг, — ребенок не виноват. Отцом будет тот, кто станет растить его…

— Я хочу, чтобы это был ты, — едва слышно прошептала Аделия, но Коллум, конечно, услышал.

— Я был бы счастлив, поверь, но не уверен, что… зверь имеет право на счастье.

— Ты не зверь, — Аделия вцепилась в него, — ты все тот же мужчина, каким прежде и был. Не смей говорить так! — И с усилием: — Я… люблю тебя, Коллум Шерман. Пожалуйста, только живи… Ради меня. Ради нас…

— Ты не боишься меня?

— Нет, и я уже говорила.

Они поглядели друг другу в глаза, и Коллум привлек к себе ее голову, жадно поцеловал.

— И теперь не боишься? — спросил через минуту.

— И теперь не боюсь… — ответила чуть опьяневшая от поцелуя Аделия и посмотрела расширенными зрачками.

Коллум признался:

— Зато боюсь я. Боюсь, что не сумею сдержаться, когда ты столь дурманяще пахнешь желанием и тоской… Мне хочется унести тебя в лес, уложить на мшистый пригорок и… прогнать твою тоску поцелуями. И желание утолить…

— Так утоли… — прошептала Аделия дрогнувшим голосом, потянулась к нему и неловко поцеловала в уголок губ.

Коллум почувствовал, как в нем заворочался зверь, как разбуженный жаждой женского тела он зарычал, желая получить причитающееся. Как сам ток крови в венах Аделии словно нашептывал ему древнюю песню любви… Словно взывал: «Сделай, что должен».