Хозяйка бобового стебля (СИ)

— Вот и отлично, — радуется тем временем мать и пошире распахивает дверь дома. — Заходите, я на стол уже давно накрыла. Детка, ты посмотри, сколько всего жених твой привёз! Правда замечательно? Скажи, как ты рада!

— О, как рада! — в том же наигранном тоне произносит Женя, стрельнув глазами в дровосека, чтобы выяснить, понимает ли он вообще, что здесь происходит.

А он расплывается в радостной, довольной улыбке и, наконец, к счастью или нет для Жени, становится куда увереннее в себе. И обнимает её за талию, чтобы подвести к столу.

— Вот индейка, сыр, вино. Что ты любишь есть? А ещё я тебе бусы подарю! Знаешь, как на солнце красиво сверкают? Самой красивой у меня будешь.

— Она и так у нас красавица, — соловьём заливается мать. — А ест она как птичка! Правда, Джилл? Садись же за стол! — а сама накладывает ей целую миску каши и отрезает огромный ломоть сыра.

Женя накручивает локон волос на палец и демонстративно закусывает губу, кутаясь в шаль.

— Расскажешь, как твои дела? — обращается к жениху. — Какие новости?

И он, выпрямившись, сев рядом с ней и не отрывая от неё полыхающего взгляда, едва ли не задыхается от чувств.

— Всё очень хорошо, моя красавица! Лучше и быть не может. И бандитов, от которых я спас тебя, говорят, почти всех уже повязали. И зайца я вчера поймал вот такого, — разводит он в стороны руками. — Удачно так, сам не ожидал, пока тебя искал. Даже отвлекаться не пришлось. И в доме уже комната твоя готова… Будешь, как царица у меня. И платье для тебя закажу, пусть сошьют. Какое ты хочешь?

Но если взглянуть в окно, можно заметить, как лис, капая слюной на землю (отнюдь не от голода и аппетита…) и скалясь, тянет корову к калитке. Та медленно, но идёт, не упирается.

Женя щурится, раздумывая, как себя вести с ним дальше. Не хотелось бы раньше времени наделать глупостей, но и переезжать к нему нельзя. Во-первых, потому что никакой муж ей не нужен. Во-вторых, потому что здесь — место действия дурацкой сказки.

— Мать?

— Да? — с готовностью отзывается та, заметно напрягаясь, словно так и ждёт от дочери подвоха. — Что, милая?

— Нам нужно поговорить наедине. Немножко совсем.

— Ой… — она бросает быстрый взгляд на Вилли. — Но… Ах… девичьи разговоры, прошу нас простить, — и нехотя поднимается, цепляя дочь за локоть. — Чего тебе? — шипит она ей, отойдя в соседнюю крохотную комнатку.

Женя смеётся.

— Да, нет, ты не так поняла. Это нам с Вилли нужно поговорить наедине.

Она застывает на месте, открыв рот. А затем взмахивает руками и буквально выталкивает её обратно.

— Так давай, давай! И якобы ты со мной говорила, а не просила с ним остаться. Пусть думает, что ты приличная девочка! Иди, — и напоследок звонко шлёпает её по заду.

Женя едва сдерживает смех. Она уверена, что мать Джилл будет маячить рядом и не заметит пропажи коровы. А, значит, всё пройдёт без сучка без задоринки.

— Вилли?

Она встаёт рядом с ним и кладёт прохладную ладонь на его твёрдое плечо.

В психологии это означает симпатию.

Вроде как.

— Да? — он тут же накрывает её руку своей, а затем и подносит к своим губам, пытаясь согреть пальцы Джилл горячим дыханием. — Замёрзла таки? Не греет шаль?

— Ткань насквозь мокрая, — произносит она тонким голосом, садясь к нему на колено, — чувствуешь? — шепчет горячо на его ухо.

— Чувствую… — выдыхает он, и неумолимо скользит взглядом по её фигуре. — Люб я тебе уже? Ты вот мне, да. — И вдруг добавляет: — Чувствуешь?..

Она усмехается.

И вдруг выдаёт то, что и планировала:

— Думаешь, всё так просто будет?

— А? — хлопает он глазами. — А почему нет? Или хочешь ещё чего? Так говори! Всё сделаю.

— Конечно, такая красивая женщина, как я, не достаётся просто сыром и вином. Платье хочу особенное. Расшитое перламутровым жемчугом. А ещё мне нужны эти… туфельки хрустальные.

Вилли чуть не давится воздухом.

— Но… Конечно, ты достойна этого. Но… Дорогая, ты не…

— Царевна нашлась, вот ведь! — возвращается к ним мать, уперев руки в бока. — Он всё для тебя, а тебе туфельки из… Из чего? Хрусталя? Ты что в них делать собралась, лежать?! Лежать удумала?! Она, — меняется тут же в лице и тоне, улыбаясь Вилли, — трудолюбивая у меня, правда. Просто, видно, счастье в голову ударило.

Он собирается что-то ответить, но всех прерывает скрип входной двери.

Анна заходит в дом, смотрит на всех своими детскими глазищами и пальчиком указывает на улицу.

— Ма, там лиса корову украла.

Мать, которой и показывать то корову ту Вилли боится, спиной прислоняется к стене, будто вот-вот упадёт без чувств. А Вилли вскакивает на ноги, отсаживая Женю на край стола.

— И шубку тебе лисью раздобуду… — произносит решительно и коротко кивает ей, как бы соглашаясь с условиями.

Гордость мужская задета. А в голову ударяет любовь. Поэтому Вилли не допускает и мысли о своём поражении. И начинать завоёвывать даму сердца решает со спасения коровы и охоты на лису.

Глава 10. Падение

Боже, да он же Джека зашибёт только так! И в этом будет её вина.

— Нет! — кричит, вцепляясь в Вилли. — Я уже сказала, что мне нужно! С лисой и сама могу справиться! За кого меня принимаешь? Шубки такие знаешь кому дарят?