Хозяйка дома Чантервиль

Высокая, жгуче черноволосая, с белым, словно фарфоровым лицом и алыми губами, будто сочный плод. Амалия была прекрасна в своём ярком платье цвета крови, отделанном чёрными кружевами. Моё мнение — чересчур кричащий наряд, сильно открывающий пышную грудь, словно она предлагала свои прелести каждому встречному-поперечному.

Сразу вспомнила кентавриек. Несмотря на свою наготу, они выглядели не пошло, а вот эта дама, вроде бы одетая, а выглядит развратно и вульгарно.

Нас она не заметила, слава богу. Охренелли строила глазки какому-то молодому хлыщу, который капал слюной на её округлости в декольте.

Мерзость.

Я же для бала была одета со строгим шиком. Этакая леди до мозга костей. Но при этом, я не могла изменить самой себе и обойти хоть небольшую эпатажность в наряде стороной.

Я была похожа на волшебную птичку. Так меня охарактеризовал Джон.

Цвет платья был чудесный — золотой, но не одно сплошное золото.

Несколько юбок из тонкого, словно паутинка белых кружев пенились, образуя волшебный колокол. Лиф платья напоминал греческий силуэт из шёлковой ткани нежного сливочного цвета.

Скромно всё и чинно. Но вот накидка была настоящим шедевром — золотые перья складывались один к одному. Широкий шлейф струился за мной, будто королевская мантия. Моя золотая накидка блестела и сверкала в свете люстр.

Жар-птица. Вот каким был мой образ на этом балу.

Волосы уложила просто — собрала и закрепила заколкой с драгоценными камнями и одной большой жемчужиной по центру, позволив локонам свободно спускаться до талии.

Джон был одет согласно моим цветам — белое с золотом. Он выглядел как настоящий принц!

Шикарный, благородный и… уиииии! Весь мой!

Мы прогуливались по залу. Королевской семьи ещё не было.

Звучала музыка в огромном зале, сияли тысячи свечей на люстрах. На пуфиках смиренно сидели пожилые дамы, попивая шипучие напитки из хрустальных бокалов.

Кружились редкие молодые пары.

Шумели маленькие фонтаны.

Кавалеры чинно отвешивали молодым девицам поклоны, а те томные бросали взгляды, пряча пылающие щёки за веерами.

Шелест юбок, вееров, музыка, звон бокалов, смех, веселье, разговоры…

В какой-то момент и меня захватило это сказочное настроение. На мгновение погрузилась я в атмосферу праздника и роскоши.

Джон Тёрнер перебрасывался парой фраз с гостями, представлял меня пока только как леди Чантервиль, шепча на ухо мне, кого раньше знала прошлая Оливия.

Женщины завистливо глядели на моё платье и интересовались, кто же сотворил сие чудо.

Дизайн — моих рук дело. Ткани — кентаврийские. А шил это платье — портной моего жениха.

Но вслух я говорила, что секрет.

Всё было хорошо. Меня даже отпустили страхи.

Когда Джон принёс мне тонкий высокий бокал с золотым шипящим напитком, и я пригубила холодную влагу, как вдруг раздался знакомый противный голос:

— Кого я вижу! Джон Тёрнер в паре с Оливией Чантервиль!

— Амалия, — ровным тоном произнёс Джон, кивнув ей в приветствии как того требуют правила приличия.

А мне захотелось прыснуть ей шампанским в лицо вместо приветствия.

— И вам добрый вечер, — сказала равнодушно.

Вечер переставал быть томным.

— Странные дела творятся нынче, — заговорила Амалия, заступив нам дорогу и не позволив удалиться подальше от этой гадюки.

— О чём вы, леди? — поинтересовался Тёрнер.

— Бал в честь леди Чантервиль? — зло рассмеялась она. — Сначала я не поверила слухам, но когда получила приглашение, то была невообразимо удивлена! Джон! Как такое возможно? Эта женщина — наглая, глупая, бесперспективная, да ещё и преступница!

— Амалия, ещё одно слово и я буду вынужден прямо здесь сделать свою работу — вынести тебе обвинение в оскорблении истинной леди и Хозяйки дома Чантервиль.

— Да мне плевать, кто она, Джон! — прорычала Охренелли. — Знаешь, что она сделала в тот день в ресторане?

Эта змея перевела на меня взгляд своих карих глаз, в которых плескался океан ненависти и злобы.

— Думаешь, я, Амалия Марелли, обладательница редчайшего дара, не смогу снять ведьмино проклятие?

— Проклятие? — переспросил Джон и посмотрел на меня.

Возвела очи горе и сказала:

— Это было пожелание, а не проклятие. Откуда мне было знать, что слова мои обретут силу. Видимо, вы меня тогда здорово рассердили.

— Вот видишь, Джон. Она созналась, — оскалилась Охренелли.

— Не попадайся нам на пути, Амалия, — жёстко и резко произнёс инквизитор. — Не буди мой хаос.

— Ты мне угрожаешь? — рассмеялась ему в лицо Охренелли. — Джон! Да мне благоволит сама королева! Я могу делать всё, что захочу!

— Я думала, на бал пригласили только истинных леди, а не их жалкое подобие, — не удержалась я от острой шпильки в адрес гадюки.

Амалия чуть своим ядом не подавилась, но ответить не успела, глашатай объявил о королевской чете.

Музыка стихла, как и все разговоры. Остался лишь шелест платьев и дыхания.

— Его Величество Король Рональд Эрдарский Первый!

— Её Величество Королева Габриэлла Эрадарская!

— Его Высочество Принц Уильям Эрдарский!

После объявления о прибытии короля, все склонились в низком поклоне. Я последовала примеру остальных.