Хозяйка дома Чантервиль

Весь в синяках, ушибах ссадинах, кровоточащих ранах… Его левая рука изогнулась под неестественным углом. Темноволосому, грязному и явно несчастному мальчишке, на первый взгляд было не больше шести лет.

— О, господи! — воскликнула я, опускаясь перед ним на корточки. — У него перелом!

— Да уж… досталось пацану, — вздохнул Гарри.

— Блин, Гарри, я совсем не лекарь… — заозиралась по сторонам и крикнула, привлекая внимание равнодушных прохожих: — Эй! Где-нибудь по близости есть лекарь?!

— Да что вы с ним возитесь, леди! — сплюнул хромой моряк, проходя мимо и останавливаясь рядом. — Это же Маркишка-вор! Поди, стащил у тех ребят нечто ценное, вот и получил…

— О морали поговорим потом, — процедила я. — Лекарь где-то тут имеется?

— Есть тут лекарь, есть, — сказал подошедший мужик с огромным пузом. — Не чай, помочь Маркишу хотите, леди?

— Хочу. И помогу, — кивнула ему.

Тот аккуратно поднял с земли мальчишку и сказал:

— Ступайте за мной. Отведу к старой Шурре, она целительница, токмо дорого возьмёт…

— Главное, отведите.

— Ой, Ливи, — вздохнул Гарри, — вечно к тебе всякие ситуации липнут, как мухи на…

Я опасно зыркнула на фамильяра и череп договорил:

— Как пчёлы на мёд…

* * *

Оливия Чантервиль

В лавке у целительницы, как и должно, было очень чисто. Я сказала бы даже стерильно — ни пылинки не кружилось в заходящих лучах яркого солнца; все вещи находились в строгом симметричном порядке; а воздух пропитался запахом горьких трав.

Пожилая женщина, сморщенная как урюк, но при этом статная, строгая на вид сортировала свежие травы. Она стояла за прилавком и, взглянув на нас, угрюмо сказала:

— Вылечить перелом руки — пять золотых. Свести ушибы, ссадины и прочие мелкие раны — еще пять золотых. Убрать последствия голода — двадцать золотых. Скидок нет. Бесплатно не лечу. Благотворительностью не занимаюсь. Так что прощайте.

— Какая бойкая и наглая! — возмутился Гарри. — Ещё даже клиентов не знает, а уже думает, что у нас золота нет!

— Шурра! Я предупредил эту леди, но она всё равно велела к тебе нести пацана, — пробасил мужик.

— Я заплачу, уважаемая, Шурра, — сказала я не менее строгим тоном, стараясь соответствовать своему статусу леди. — Только прошу вас исполнить свои услуги без халтуры и обмана.

— Сразу видно, что деловая, — проговорила женщина, откладывая травы и выходя к нам из-за прилавка.

Приблизилась к мужчине с ребёнком, даже толком не взглянув на него, добавила:

— И сотрясение. Плюс — десять золотых.

— Доплачу сверху ещё десять, главное, начните уже исцелять ребёнка, — произнесла грозно и добавила чуть мягче: — Пожалуйста.

Та кивнула головой в сторону неприметной двери между стеллажей, заставленных всевозможными склянками, банками, коробочками и прочим.

— Неси его сюда.

Мужчина отнёс мальчонку в комнату, я прошла следом. Гарри летел за мной.

Комната оказалась местом по типу смотровой, и одновременно операционной. В помещении с потолка свисали странные и угрожающего вида штуковины, напоминающие операционные лампы из моего мира. Стояло тут две кровати — одна для проведения операций. Другая имела назначение для восстановления после манипуляций. В застеклённом шкафу я увидела инструменты хирурга. В углу на крючках висело несколько белых, идеально отутюженных халатов и шапочек.

Что ж, на первый взгляд целительница Шурра вызывает доверие. Надеюсь, она и правда, хороша в своём деле. Не хотелось бы экспериментировать на ребёнке. Но я ни сколько, ни доктор и не смогу в полной мере помочь ему.

— Укладывай его сюда, — указала женщина на операционную кровать.

Когда бессознательный мальчишка оказался на ровной поверхности, Шурра закрыла глаза и медленно поводила над ним ладонями.

Это заняло не больше двух минут. Потом она обернулась к нам и сказала:

— Оставляйте плату на прилавке, леди. И приходите за мальчиком завтра с рассветом. Он уже будет здоров и полон сил. А сейчас мне нужно работать.

— Э-эм… Хорошо… — проговорила неуверенно.

— Пойдёмте, леди, — позвал меня мужчина. — Шурра знает своё дело. Она исцелит пацана. Не волнуйтесь. Только заплатите…

— Конечно, я заплачу, — вздохнула и с беспокойством ещё раз поглядела на ребёнка. Он выглядел настолько жалко, что слёзы на глаза наворачивались.

Вышла из комнаты и оставила на прилавке Шурры названную ей сумму и ещё обещанные мной десять золотых сверху.

Поблагодарила мужчину и наградила его за оказанную помощь, вручив золотой. Он сначала отказывался, но меня переубедить было невозможно и великану пришлось сдаться под моим напором и взять награду.

Домой мы с Гарри возвращались в подавленном настроении.

Нанятый извозчик домчал нас быстро.

А когда я ступила на свою землю, то не сразу поняла, что что-то изменилось, так как я погрузилась в собственные мысли, рассуждая про несправедливость и прочую философскую муть, которая вместо пользы, только загружает мозг.

Зато Гарри сразу подметил новшества.

— Ливи! Ливи! Ты только погляди! Вот это да-а-а-а!!!

Я несколько раз моргнула, не понимая его, а потом раскрыла рот в удивлении.

— Ничего себе… — произнесла изумлённо. — Неужели, это домовята постарались?