Хозяйка города Роз

Марк передаёт мне на руки нашу общую драгоценную ношу и, подойдя к калитке между участками, снимает сигнализацию. Затем отключает и на доме. Но, войдя в дом, быстро включает всё обратно.

— Ванны здесь нет. Сейчас включим душ. Положить её некуда, поэтому будем держать на руках, — решает друг.

По пути мы сбрасываем обувь и заходим в душевую прямо в одежде. Не до неё. Мы всё равно насквозь промокли. Добровольский включает сразу несколько леек, но вода не горячая.

— Нельзя сразу давать максимальную температуру, — поясняет мне. — Будем добавлять постепенно.

Он отбрасывает собственный пиджак в сторону, потому что тот ему мешает и начинает стягивать платье с Эли, найдя потайную молнию. Когда оно отлетает в сторону, я почти не чувствую веса тела девушки. Кажется, что тяжесть ушла вместе с платьем. Следом за платьем отправляется кружевной бюстгальтер. Остаются лишь трусики. Но они совсем тонкие и не будут мешать. Друг вновь регулирует положение душевых леек, чтобы тело Эли максимально покрывала тёплая вода. Начинает осторожно растирать руки, затем ноги, восстанавливая кровообращение. Чуть увеличивает температуру.

— Давай я подержу, — предлагает мне. — Передохни.

— Разденься, — советую я. — Неудобно. Всё мокрое.

На несколько секунд наши взгляды сталкиваются. Мы оба словно смотрим со стороны. Двое полностью одетых мужчин и обнажённая девушка между нами. Весьма занятная картина. Но сейчас совсем не до её созерцания.

Кивнув головой, Добровольский снимает промокшую одежду и бросает на платье Эли, оставшись лишь в боксерах. Я передаю ему девушку и тоже раздеваюсь, замечая, что и у меня руки дрожать не перестали. Я очень испугался за неё. Мысленно прошу её очнуться: «Эля, девочка моя, я больше тебе слова плохого не скажу, только открой глазки.» Вижу, что и Марк что-то шепчет ей, касаясь губами застывшего лица.

— Марек, может «Скорую»? — прошу я. — Она совсем не шевелится.

— Дыхание ровное, пульс чуть прибавил, — произносит тот. — Она спит, Артур. Организм растратил все силы. Нужно дать ему немного времени восстановиться. Подержи.

Вновь увеличивает температуру воды и растирает тело. Отводит с лица мокрые волосы, чтобы не мешали.

— Что за чёрт? — тихо матерится, касаясь пальцами левого запястья. Элина замазка смылась и даже в неярком свете душевой просматривается пожелтевший синяк. — Комаров уже совсем с катушек слетел? И когда успел? Она, что тогда ночью одна к нему ходила?

— Ходила, — подтверждаю догадку друга. — Но это не он. Это я. Тоже в ту ночь.

— Я же тебя предупреждал: не лезь к ней! — Марек взбешён. Если бы Эля не была у меня на руках, лучший друг заехал бы мне кулаком. И не раз. — Что ты ей ещё наговорил!

— Я заезжал к ней в понедельник. Хотел свозить к врачу в столицу. Но она отказалась и разговора не получилось, — что именно я сказал Эле Марку лучше не знать.

— Тур, возвращайся домой, — цедит мужчина. — Когда она придёт в себя, я тебе наберу. А сейчас уходи.

— Ты трах… с ней спишь, я понимаю, — цежу в ответ. — Но она мне далеко не безразлична. В конце — концов, она — мать моего сына.

— Твоё внимание идёт ей на пользу. Заметно, — рявкает Марк. — Что тебе от неё нужно? Не наигрался? Ещё захотелось?

— Я не играл! И никуда не пойду! А ты не её муж, чтобы мне указывать, — зло бросаю в ответ. — Если она так нужна тебе, какого хрена ты её с Костей делишь? Женился бы, как порядочный…

Глава 36. Ближний

Договорить не успеваю. Эля шевелится в моих руках, пытается открыть глаза, но тут же зажмуривается, словно одно простое движение причиняет ей боль.

— Нужно линзы из глаз вынуть, — предлагает Марек.

— Ты сможешь? — уточняю я.

— Никогда не пробовал, но, что делать, примерно знаю. Постой вот так. Сейчас попытаемся.

Не с первого раза, но у него получается. Эля вновь закрывает глаза, но мы оба замечаем, как сильно они воспалены.

— Когда выйдем из душа, сразу закапаем, — произносит Марк. — А пока немного умоем.

Он берёт бутылку с её гелем. Влажный воздух наполняется ароматом вишни. Сначала друг промывает её волосы шампунем, затем выдавливает на ладони гель и скользит по её телу. Доходит до трусиков и нерешительно замирает.

— Снимай, — подсказываю я. — Всё равно они мокрые. Её же нужно будет вытереть.

Немного поколебавшись, снимает. Я отвожу взгляд, когда его рука проникает между её бёдер, промывая и там. Я бы тоже не отказался. Но свои услуги благоразумно не предлагаю.

Марек делает воду ещё горячее и моется сам. Затем уходит за полотенцами. Возвращается уже сухим и с большой махровой простынью для Эли. Передав ему девушку, чувствую пустоту. Мне приятна её тяжесть, я готов не один час держать её на своих руках. Но это, кроме меня, вряд ли кому-то ещё интересно.

Моюсь сам, затем разбираю и отжимаю сброшенную в кучу одежду. Платье Элины так и оставляю на полу душевой. Всё равно выбрасывать. А нам завтра нужно будет во что-то одеться. Развешиваю рубашки и брюки, чтобы просохли. Вытираюсь чистым полотенцем, второе оборачиваю вокруг бёдер и захожу в спальню. Марк уже вытер Элю и нашёл в шкафу одну из её рубашек.

— Поможешь? — обращается ко мне.